В пустоту без образов и направлений пробился чей-то зовущий голос. Сначала Киммуриэль не узнал его, лишь определил, что голос женский. В том безразличии, в котором псионик тонул, ему не составляло большой разницы, кто именно к нему обращается. Всё лучше, чем плен вечной тьмы. Ему казалось, что вся его прежняя жизнь никогда не существовала. Что его воспоминания - всё равно что смутные образы на поверхности воды в чаше созерцания, когда пытаешься связаться с  не осознающим себя безумцем. Киммуриэль не был уверен, что хочет возвращаться, ведь его душа была не менее измучена, чем тело. Но псионик не был бы тем, кто он есть, не скажи себе, что его присутствие там всё ещё необходимо, и от него зависит благополучие слишком многих, чтобы он мог позволить себе тихо исчезнуть, раствориться в небытии. Обязательный, строгий, требовательный Киммуриэль не собирался уходить и бросать дело всей своей жизни, тех, за кого взял на себя ответственность, и множество работы, которую, кроме него, никто не выполнит, на произвол судьбы.

А ещё он обещал Ксану, что не покинет его. Киммуриэль по опыту знал, каково это - терять самое дорогое создание в мире вскоре после того, как осознал, насколько оно важно для тебя. Ксана разобьёт такая утрата, а, значит, смерть - запретная для псионика роскошь.

Потому он открыл глаза и взглянул во встревоженное лицо Аранель. Милая девочка, всегда такая заботливая, внимательная, старается изо всех сил, чтобы никого не подвести. Киммуриэль никогда об этом не задумывался, но в такую минуту ему вдруг стало важно узнать, получилось ли сделать клан домом для неё.

- Драколич. Это был драколич, - прошептал псионик, не по какой-то особенной причине, ему просто пока было трудно говорить в полный голос. - Мы удержали его... Но я не понимаю, что произошло. Он не должен был сам освободиться. Мне это не нравится. Как велики потери в клане?

Киммуриэль помнил, что об этом что-то говорил Вейлас перед тем, как он потерял сознание, но в тот момент воспринимать какую-либо информацию давалось сложно, и она не сохранилась у него в идущей кругом голове. Рассудок псионика тоже восстановился лишь частично, и он ощущал себя медлительным, неповоротливым, медленно соображающим калекой. Увы, но некоторые тонкие стороны его дара невозможно было так уж легко излечить даже жрецам.

Не желая смиряться с такими слабостью и беспомощностью, Киммуриэль попытался привстать, но ему не хватило сил. Тело отказывалось слушаться. Его хватило лишь на то, чтобы взять у Аранель чашку, уютно, как между членами семьи, когда один ухаживает за другим, захворавшим, наполненную горячим ароматным напитком. Руки псионика дрожали, в точности как у больного старика, и он неловко вздохнул, так по-человечески обыденно, словно всякая граница между ним и этой девушкой, да и всеми остальными в не меньшей степени, стёрлась. Он не был больше странной личностью со сложным, страшным и непостижимым даром, а стал таким же вполне понятным тёмным эльфом, как и они. Своим. Без ореола загадки и тайны, что окутывала Киммуриэля многие годы, отваживая любые попытки сойтись с ним ближе.

Подпись автора

Киммуриэль нечасто получал подобную заботу, да и редко когда его ранили настолько, чтобы он нуждался в ней. Однако, кажется, эта девушка считала его кем-то близким и дорогим. Она помогала бескорыстно, разительно отличаясь от всего, что было привычно в мире дроу. Обычно, если кто-то был ранен или поддавался болезни - его спасали, только если он представлял собой ценную единицу, чья смерть будет стоить дороже, чем затраты на исцеление. Киммуриэль являлся лидером клана, однако, что-то ему подсказывало, что Аранель сделала бы всё, что в её силах, чтобы спасти его, даже будь он безвестным рядовым бойцом. Внезапно до него дошло, что Брэган Д'Эрт в какой-то степени принял его как родного с большими теплом и радушием, чем Дом Облодра, полный строптивых амбициозных псиоников, за исключением неудачников вроде Хазафейна. Кувайлин Облодра была, наверно, уникальным исключением, заботясь о нём как о родном брате, и не в традициях дроу, а как это бывает в здоровых семейных отношениях на поверхности. Она даже не раз брала на себя обязательства наказать его, когда могла, и делала всё, чтобы они прошли помягче. К'йорл бы подобную снисходительность не проявила, как и другие женщины Дома, которым, как и многим тёмным эльфийкам, нравилось истязать тех, кто зависел от них. Аранель чем-то напоминала ему Кувайлин. Аранель была гораздо младше, чем Кувайлин исполнилось бы сейчас, если бы та выжила, да и характером обладала куда более мягким и спокойным, но подобные нюансы не имели никакого значения.

На несколько секунд Киммуриэль, потянувшись к Аранель, переплёл свои пальцы с её, надеясь, что ей не будет противно от прикосновения кого-то в том виде, какой он имел. Может быть, виной тому было его ослабленное состояние, то, что он сейчас не мог в достаточной степени ясно мыслить, но для него перестала существовать разница между ними - в статусе, возрасте, способностях. Аранель была другом, а не просто подчинённой, не одной из множества целителей клана.

- Я хотел бы остаться в полном сознании. Наверно, я всё ещё в состоянии заставить своё тело не чувствовать боль, - сказал Киммуриэль не вполне уверенно.

Казалось бы, на псионику физическая немощь влиять не должна была, но ведь не только физически ему было дурно - мысли тоже путались и сбивались, ни на чём не получалось сосредоточиться. Какие-то из них ускользали прочь, как дразнящий мираж фата-моргана, другие обманывали, путая, что реально, а что ему лишь подумалось, приснилось или померещилось. Пугать этим Аранель не хотелось.

- Прости. Я должен был гораздо больше сделать для тебя. Я совсем не уверен, что был хорошим лидером... Таким как Джарлакс. Он умел заботиться, а я только приказы раздаю. Никогда не обращал на это внимания до сих пор, - Киммуриэль едва слышно вздохнул. - Скажи, Аранель, ты хотела бы увидеть Эвереску? Самое прекрасное из ныне существующих королевств светлых эльфов. Они не любят дроу... Но, смею надеяться, мне удалось начать исправлять их отношение к нам. Если появится возможность побывать там... Или даже жить... Ты бы хотела?

Он не стал говорить, что, возможно, раз Лускан становится опасным и проблемным, у них не окажется выбора, кроме как бежать туда. Может быть, Ксан прав, и стоило оставить человеческое людям, а эльфам напомнить, что илитиири тоже часть расы. Но Аранель ни к чему пока так тревожиться. Да и всем остальным Киммуриэль эту информацию собирался подать как-то мягче, осторожнее, чтобы не выглядело как принуждение или его спонтанный каприз.

Возможно, ему не стоило отвлекать её глубокими и требующими взвешенных, вдумчивых ответов разговорами прямо сейчас, когда предстояло настолько серьёзное дело, но с их-то бурной жизнью неизвестно, когда представится другая возможность, и будет ли она вообще. Аранель, приведя его в относительно стабильное здоровье, уйдёт спасать других пострадавших. А сам он, едва сможет встать на ноги, отправится по всему списку своих неотложных дел, копящихся, между прочим, прямо сию минуту, каждый час промедления добавляет их. И неизвестно, когда им удастся встретиться снова и при каких обстоятельствах. Киммуриэль желал, чтобы эта девушка знала - впереди её ожидает нечто прекрасное, а не только бесконечные потоки страдающих соратников.

Подпись автора

Ему всё ещё было неловко, потому что Киммуриэль не привык обременять собой, не привык, что услуги жрецов нужны ему самому. Он умел терпеть многое - усталость, голод, боль физическую и душевную, и его не пугала процедура, которую вела Аранель. Псионик был определённо не из тех, кто слишком рано хоронит себя, но случай с драколичем заставил его ощутить собственную смертность всем нутром. Одно дело просто знать, что всем и всему рано или поздно наступает конец, другое - прочувствовать всё на себе. Киммуриэль часто видел чужие смерти, чуть ли не до полного безразличия, за что его часто называли бессердечным, но его самого подобная участь всегда обходила стороной. Теперь же иллюзия неуязвимости оказалась разбита, да и высокомерное равнодушие к судьбам окружающих тоже. Рядом были те, кто зависел от него, и кому он давал множество обещаний. Он не мог их подвести, не мог ранить, потому что после знакомства с такими личностями как Ксан и сама Аранель перестал обесценивать боль чужих утрат. Дроу этому не учили, но отнюдь не значило, что они не могут переосмыслить жизнь сами.

Он всё ещё оставался лидером Брэган Д'Эрт, а лишённая руководства организация - всё равно что рыба без головы или корабль без руля и ветрил.

- Я хочу... чтобы все вы были довольны и в безопасности. Джарлакс говорил, что любая потеря в клане - это его потеря, создавал узы между нами всеми. Теперь я, кажется, понимал, что он имел в виду. Столько лет я накапливал ресурсы клана, но до сих пор так и не нашёл достойного применения всем этим богатствам. Я думал только о выгоде, научился добиваться её в любой ситуации, но не пользоваться плодами, - признался псионик.

В самом деле, он никогда не задумывался, зачем копить так много, экономя буквально на всём, кроме действительно необходимого, вроде припасов и оружия. Полезные артефакты шли отдельной категорией, но и их он выдавал только по необходимости. Мало кто и когда получал от строгого псионика подарки просто так.

- Весь последний год я посвятил налаживанию контактов с Эвереской, чтобы они согласились принять дроу. Я там был. Очень красивое место, созданное лучшими архитекторами эльфов и высокой магией. После гибели Миф Драннора это лучшее из эльфийских королевств. Когда я поправлюсь и разберусь с проблемами в Лускане, я вернусь к обсуждению договора с лордом Дуэрсаром. Поэтому, даже если сейчас ты не хочешь туда, желая, как и подобает целительнице, остаться среди тех, кто нуждается в твоей помощи, я говорю, что открою двери Эверески для вас всех, и ты когда угодно сможешь нанести туда визит или поселиться совсем. Нам это необходимо для укрепления политического положения Брэган Д'Эрт. Эвереска - закрытое для не-эльфов государство, и до сих пор дроу тоже были там запрещены. Думаю, ты понимаешь, какую важность имеет для нас шагнуть через эти запретительные меры вполне законным способом. Пока я не уверен, кто в клане решит переехать туда, но искренне уповаю, что скоро смогу сделать объявление о том, что данная возможность для них открыта.

Он говорил не торопясь, даже медленно, не повышая голоса. На что-то другое банально не осталось сил. Но Киммуриэль рассказывал, потому что желал поделиться с Аранель достижениями. А заодно и разъяснить, почему Эвереска им настолько исключительно необходима. Джарлакс сделал своих наёмников известными чуть ли не по всему Фаэруну, хотя бы мельком, но большинство о них слышали. Киммуриэль старался продолжать его дело, но теперь окончательно принял тот факт, что дело уже не джарлаксово, а его личное. И он уже не ждёт, пока тот вернётся и заберёт клан обратно. Не может себе позволить такой роскоши там, где нужно быстро и чётко действовать. Псионик не без удивления отметил, как тонко и незаметно Джарлакс его воспитал.

Подпись автора