[indent] Донолин в который раз берётся за письмо и слега морщится при виде чернил: слова идут не охотно и сказать ему особенно нечего. Он аккуратно выводит своё чинное и приличное: "Дорогие Риннаэль и Эреван Донолины..." — как его останавливает знакомый голос.
[indent] — Ари, а ещё более официально ты написать не можешь? — Гладис вроде бы не смертельное оружие, но саркастичного яда в его словах всегда хватает.
[indent] — Хм... — Аргенти делает вид, что задумывается, а затем улыбается: — Пожалуй, что могу.
[indent] — Нет, не надо так делать! — запальчиво предупреждает его кинжал, — Я над тобой вообще-то просто подшутил, Ари!
[indent] — Я над тобой тоже.
[indent] Нож немного ворчит, но любопытство неизбежно берёт над ним верх:
[indent] — Что ты им отправляешь?
[indent] Матери Ари посылал ворох лечебных зелий и бутылку эвересканского вина — у неё иногда болела спина и запястья от монотонной работы за столом — раньше она вряд ли это замечала, потому что Донолин украдкой приглядывал за ней своим внимательным взглядом псионика, а теперь не мог. Он подписал её подарок просто: "Береги себя и не работай допоздна, хорошо?" — тот же совет, который матушка Ринн всегда давала самому Аргенти, но теперь не могла. Он надеялся, что она посмеется над этой ироничной шуткой.
[indent] Отцу он отсылал слитки хорошей стали с припиской: "Пусть металл, который я боюсь испортить, станет достойным мечом в руках бесподобного мастера-кузнеца". В этом подарке нужна была краткость и умеренность. И никакого легкомысленного вина.
[indent] — Припиши ещё "спасибо, что бросили меня в Эвереске, теперь я наконец-то один и абсолютно счастлив."
[indent] — Ну в целом, ты не так уж и далёк от истины... — Аргенти медленно заносит перо над бумагой.
[indent] — Не смей этого писать! Ари!
[indent] Донолин позволяет себе легкий смешок и хитро прищуривается, рассматривая кинжал, будто впервые его видит:
[indent] — Может, мне отослать им тебя в Эвермит, чтобы тут совсем тихо стало?
[indent] — Не смей! Я тебе — не новогодний подарок!
[indent] "Нет, конечно же, нет." — думает Донолин со смехом.
[indent] Пусть Гладис — далеко не подарок, и вообще "всего лишь болтливый нож", но это совсем не повод раскидываться своим единственным близким другом. Такую роскошь Аргенти позволить себе никогда бы не смог — это ж вам не какое-то там глупое эвересканское вино.

[indent] — Но она же хорошенькая! — настаивает Гладис, — И ты явно ей понравился!
[indent] Хорошенькая? Аргенти ещё раз бросает рассеянный взгляд на принцессу через плечо. Она ищет своего пропавшего кавалера взглядом — роль которого по указанию Квиларси, Донолин уверенно играл на протяжении всего бала. Конечно, в такой толпе девушка его не находит, да и Аргенти уже успел сменить лицо, лишь бы побыстрее избавиться от назойливой девицы, с которой был вынужден возиться весь вечер. Пускай он ей понравился, но сам он не находит в ней ровным счетом ничего: ни хорошенького, ни плохого. Ну, принцесса. Ну, возможно, кто-то и мог бы назвать её симпатичной или даже красивой. Да кого это волнует, если её собственные портреты ей так бессовестно льстили, что Донолин с трудом мог признать в девушке нужную ему особу? Если бы не королевская диадема — то он и прошёл бы мимо. И, наверное, отлично бы провёл время где-нибудь в другом месте. Например, в кузнице.
[indent] — Помнишь, что велела Квил? Мы сюда пришли поработать, а не развлекаться. — Донолин как обычно наполовину серьезен, наполовину дурачится, но абсолютно без сожаления покидает стены замка. Он ведет плечом и растворяется в тенях королевского сада, будто и не было его никогда ни на каком балу. — Дело сделано. Принцессу, или кто она там, мы ненавязчиво вылечили. И если мы не вернёмся с задания до полуночи, Квил обещала превратить наши головы в тыквы.
[indent] Нет, конечно, Ювинэль так не говорила, но он достаточно долго был с ней знаком, чтобы понимать её намёки. Работа есть работа — и ничего более. Выполнять её стоило ответственно и не позволять себе лишнего. К тому же, Донолин и сам не захотел бы остаться.
[indent] — Такими темпами ты умрешь в одиночестве, Ари! — пророчит ему Гладис, на что Донолин лишь слегка усмехается:
[indent] — Сомневаюсь. Как минимум ты составишь мне компанию.
[indent] — Я не это имел в виду! Ну неужели, Ари, тебе никто не понравился на балу? — Гладис звучит немного обеспокоенно, будто бы жизнь без глупых влюбленностей на балах не имеет смысла. 
[indent] Донолин задумывается и находит лучший ответ, на который был способен:
[indent] — Хм. Пожалуй, придворный шут был хорош. По крайней мере, шутил он блестяще.
[indent] — Сам ты шут, Ари! Я вообще-то серьезно спрашиваю!
[indent] — А кто сказал, что я шучу?
[indent] — Ари!