За время поисков у Аранхила было миллион возможностей порасспрашивать Ксана о природе его рьяной верности Киммуриэлю — уверен ли он, что чувства настоящие — эти слова не звучали напрямую, но не нужно быть псиоником, чтобы уловить истинный смысл. Сам Ксан никогда не подвергал эмоции и чувства к Киммуриэлю сомнению. В пользу их подлинной природы говорили многие факты, мелочи и поворотные решения, слова, реже — действия. К примеру, сложно представить мотивы обучения "марионетки", которую якобы хочешь денно и нощно контролировать, ведь чем больше Ксан разбирается в псионике, тем легче ему распознавать границы истинного и вложенного извне. Да и ситуация с расследованием, если взять в расчёт мнимую подконтрольность, выглядит максимально нелепо. Все теории о заговоре разбивались, стоило на секунду вспоминать, о ком именно идёт речь. Ксан был высокого мнения об уровне интеллекта Киммуриэля и верил, что реши тот разыграть поддержку, то проделал бы это гораздо тоньше — без стычек в Аскатле и падения ниц в страстном желании подарить поцелуй пыльным дорогам Амна, чтобы минутой позже быть спасённым благородными эвересканцами, демон пойми как появившимися ровно тогда, когда своими силами горе-расследователи справиться не могли. Не говоря уже о том, что идти навстречу, спасать рабов и постоянно говорить о своих чувствах — не то, что нужно, когда рядом не здравомыслящее существо, а фанатично покладистая марионетка. Да и, как ему казалось, сам факт, что он лишь качал головой, слушая лейтенанта, а не старался с пеной у рта доказать обратное, говорил не в пользу теории о контроле. "Тебе не кажется, что твоё любопытство несколько обидно?" — спрашивал Ксан в ответ, и на том их разговор кончался.

А сегодня вот ему выпала сомнительная честь вести переговоры с капитаншей недовольных пиратов от имени лидера Брэган Д'Эрт, что несколько не вписывалось в привычные обязанности эвересканского дипломата. Крики чаек набили оскомину, Ксан и подумать не мог, что однажды произнесёт что-то вроде: проклятые портовые города, но пребывание в Лускане, кажется, убило в нём и без того не великую любовь к морю.

"И что я им скажу?" — спрашивал он, только узнав о переговорах. — "Поинтересуюсь, не надоело ли им орать на каждом углу, что Лускан должен принадлежать людям?" — не будучи уверенным в успехе, Ксан язвил и всё чаще прибегал к иронии на грани обидного сарказма. — "Сомнительный план: мой цвет кожи не заставит их пасть ниц и признать твою неоспоримую власть. Кажется, попытка заткнуть рты провалилась".

Такое настроение лунного эльфа объяснялось пережитым за последний месяц — новые чудесные открытия о семье, признание, что он, как сын своей матери, чуть ли не напрямую связан с терористической группировкой больных на голову расистов, необходимость отменить дорогу до Лускана, заменяя её телепортацией, и плен Киммуриэля, всё это вкупе с маячившим на горизонте судом никак не прибавляло оптимизма и желание выглядеть жизнерадостным стремительно падало к нулю. Можно сказать, что Ксана доканал девяносто пятый год, а ведь он только-только начался.

"Не будем оттягивать неизбежное", — сдаваясь, с тяжёлым вздохом и через подавление напряжения сказал Ксан. С видом, точно идёт на плаху, а не договариваться с оппозицией о прекращении военных действий.

О лидерше он разузнал всё что только мог: чего та хочет, как пришла к власти, в каком положении на сегодняшний день, но, даже располагая этими сведениями, Ксан не чувствовал себя уверенным и мысленно готовился к провалу. С другой стороны, он знал: там, где не спасут заверения о безусловной выгоде, помогут смекалка и опыт. А если и их окажется недостаточно, то в ход пойдёт старая добрая магия очарования.

Гордая, упрямая, но — что самое отвратительное — местная. Да-а-а, не к тому его жизнь готовила. И ведь не залезешь в ракушечку.

Меньше всего Ксан хотел, чтобы его на подлёте опознали как мага, поэтому простой, но строгий и по-своему элегантный костюм заменил привычную мантию. Цвета — не брэгандэртовские: фиолетовый, вкрапления жёлтого и самая малость красного на воротнике и рукавах. Его внешний вид не должен кричать о принадлежности к клану, в идеале Ксан должен создать впечатление озабоченного проблемами города третьего лица. Он показательно отстегнул перевязь с оружием и отдал её оставшимся позади дроу — жест кричащий и банальный, но именно банальности напополам с безрассудством подкупают оппонентов в первую очередь. К повседневной ухоженности маг не прибавил ни грамма лишнего — флёр обычности, всё той же банальности, которая, по его мнению, нынче правит бал.

В жестах, одежде, взглядах и позах людей было больше информации, чем во всех рассказах Киммуриэля об их враге - слова просто не способны передать всамделишное напряжение, они не покажут за строгостью лица тень сомнения, в них не будет напряжённо вцепившихся в пояс пальцев, говорящих - о нет, я не нервничаю, мне некуда деть руки, а что впилась, так то от ненависти к остроухому народу. Всё, абсолютно всё, даже то как за ним следили, было важно.

- Разрешите начать с выражения признательности - я искренне ценю ваше согласие на проведение переговоров, - Ксан кожей почувствовал витающее в воздухе раздражение при столь вульгарно формальном начале, аж мурашки по спине пробежали, когда он, не подавая виду, выдержал прямой колючий взгляд. - И сразу перейти к делу. Я не буду расписывать невообразимые выгоды от союза, слова о будущем мало что решат - речь пойдёт о настоящем. Оглянитесь, оно вокруг - в запахе гари, металла и тухлой рыбе, в пустых домах и оттоке торговцев. Нужно прекратить гражданскую войну, пока Лускан не превратился в город-призрак, одно напоминание вокруг безразличной башни магов.

Чуть меньше драматизма, чем в разговорах с утордипскими или балдурианскими лордами, немного описаний без надежды вызвать сострадание или совесть - такие как Азра должны понимать: нет выгоды в троне посреди руин и пепла, с камней да скелетов не взять налогов, не воззвать к их чувствам в желании объединить или запугать. Пустошь на месте Лускана - не то, на что отважная капитанша рассчитывала, затевая бунт. И тогда уже возникал закономерный вопрос, лучше ли городу Парусов без дроу, или они наименьшая из проблем.

- Вы выразили своё мнение и доказали, что готовы ему следовать. Пора остановиться, - в тоне дипломата вырисовывался едва заметный нажим, всего лишь ударение на на последнем слове - оно и желание, и предупреждение одновременно, ведь пускай вторая сторона разумна, они по-прежнему пираты - со всеми вытекающими.

Править на дне моря не очень-то приятно, говорил тон Ксана. И здесь ему не мешала разница в росте, он стоял не вплотную и не задирал голову, или незнание всех тонкостей лусканской политики, так как гражданская война не отличалась от сотен других - те же позиции, тот же результат. Даже предлагаемый выбор - сдаться или умереть - звучал по всему Абейр-Торилу тысячи, если не миллионы раз. Но что самое главное, Ксан, не будучи ни в клане, ни в чьей-либо банде, знал все сценарии развития переговоров, и на фоне случившегося уже не боялся провала.

Отредактировано Xan (2021-10-18 06:17:06)

Подпись автора

У настоящей тьмы лицо любви.

Герой не тот, кто убивает, герой тот, кто спасает.
Аргумент про слабость Киммуриэля заткнул эвересканца не хуже удара по голове. Ксан не мог спорить и пускай он считал себя не лучшим кандидатом на роль переговорщика, ради безопасности псионика готов разговаривать хоть с исчадиями Ада. Никаким капризом это не было, и маг согласился с доводами, пообещав, что сделает всё возможное.
Моё оружие - слова.
Ксан спокойно выслушал возражения, в душе понимая негодование капитанши и, как всякий житель поверхности, разделяя отчасти её мнение, однако имелось одно маленькое "но", его-то он и озвучит.

- Вы говорите о существах, которых и я не стал бы защищать, ведь это наши, а не ваши поселения служат им площадкой для развлечений. Это деревни и города эльфов жители Андердарка избрали местом проведения ритуала совершеннолетия. И будь я трижды проклят Селдарином, предложи вам мир с потерянными душами, - слишком мягкая формулировка для той, кто, должно быть, ненавидит дроу всем сердцем, однако за его спиной по-прежнему стояли тёмные эльфы, и объяснять им потом, что он в дипломатии иной раз приходится подстраиваться, маг не горел желанием. - Дроу Брэган Д'Эрт давно покинули родные города, научились жить бок о бок с иными расами, и Лускан для них - не просто кормушка, для многих он стал домом.

Интересно, подумалось ему, а как скоро тёмные эльфы смогут называть домом Эвереску? Возможно, новые поколения, что родятся внутри мифали, а может и раньше, когда те, кого допустят до проживания в одном королевстве со светлыми эльфами, обретут уверенность и обзаведутся тем, что не захотят потерять - домами, друзьями, занятием. 

- Лицемерно, я даже спорить с вами не стану, - признался Ксан. - И я бы сказал "туше", если бы самолично не настаивал, склоняя высокий совет Эверески, на восстановлении эльфийского народа, на шанс для тёмных эльфов, в котором им было отказано многие-многие века. Повторюсь, разоряющие деревни дроу и те, кому вы противостоите, это разные народы - как люди Лускана и амнийцы, как жители Уотердипа и Тея. Люди тоже когда-то расселились по Фаэруну, вызывали непонимание и ненависть со стороны иных народов. Существование Элдрет Валуутра говорит за себя - они ненавидят людей, считая их, то есть - вас, причиной падения элдаринских империй. Они не пробуют говорить, не хотят признавать, что история, какой бы та ни была, не всегда подтверждается расовой враждой. Вы видите своё положение поражением, а жизнь в мире с Брэган Д'Эрт - капитуляцией, но на деле это - начало чего-то гораздо большего, нежели поддавки до новой волны недовольства, это - возможность укрепить позиции Лускана, доказать всем, кто возомнил вас всего лишь кучкой разбойников, как они сильно ошибаются.

Существует такой приём - троекратное повторение, распространённый больше в поэзии и песнях, но работающий и при переговорах. Основная мысль повторяется раз за разом, чтобы в конечном итоге вызвать нужные эмоции, заверить собеседника в своей правоте, не споря и не вызывая агрессию, ведь повторённое со временем оседает в сознании, начинает восприниматься истиной, и слушающий задаётся вопросами: разве так было не всегда? разве внутри души я не верил в сказанное? Нет, Ксан не поручится в безотказности метода, все они, живущие в Абейр-Ториле, слишком разные.

- Ни к чему сравнивать своих соседей-дроу с теми, кем пугают детей, научая их быть осторожными, не уходить далеко от дома и слушаться родителей. Мы с вами не дети. И нет, мне не платили за разговор с вами, если это для вас так важно. Подчинили ли меня? Что ж, пожалуй, ответ на этот вопрос знает один лишь Киммуриэль, - как можно более безразлично пожав плечами, волшебник уже даже не испытывал раздражения, в десятый раз слыша этот вопрос. Можно подумать его заверений в обратном достаточно, чтобы все вокруг поверили.

Странное ощущение. Во времена, когда Ксан отвечал лишь за себя, когда не было чёткой цели и родной души, неуверенность и тревога вели его по жизни - там, где требовалась осторожность, он искал лазейки, раз за разом проклиная себя за трусость и прячась от мира вокруг за упадничеством. Теперь же он смотрел на Азру и понимал - нет ни страха, ни колебаний. Он бы улыбнулся этой мысли, зная что капитанша не расценит его улыбку как насмешку.

Отредактировано Xan (2021-10-20 08:44:58)

Подпись автора

У настоящей тьмы лицо любви.

Ох, надо же, подумалось Ксану. Он улыбнулся краешками губ, словно выдавая отношение к вопросу и хваля за внимательность - да, он и правда оплошал, назвав лидера Брэган Д'Эрт всего-навсего по имени, но так ошибка обращается выгодой. На самом деле он смущался отвечать в присутствии Киммуриэля. Не физического, конечно нет, ментального, но ситуация не становилась менее неловкой. И то что остальные, возможно, ни сном ни духом о его присутствии, никак, ну совсем никак не спасало эвересканца от звенящего ощущения неловкости, словно он собирался обсуждать Киммуриэля за его спиной, зная, что его слова всё равно дойдут до псионика. Но нет, даже при таком раскладе он не проклинал дар любимого и не был ни раздражённым, ни озлобленным.

-  Я отвечу на ваш вопрос, - соглашаясь, мысленно он недоумевал, как так вышло, что переговоры о перемирии между группой пиратов и кланом дроу резко перешли на персоналии - какое он имел отношение к происходящему, не считая роли переговорщика? - Я отчётливо увидел, что судить о расе, смешивая наземных и не вышедших из-под тирании Ллос фанатиков, по меньшей мере некорректно и самую малость - невежественно. Поверхность учит инакомыслию, вгрызается в сознание воспитанных в иной традиции, в то же время показывает иные пути: можно жить иначе, растить детей не в ненависти и злобе, заводить знакомства и отношения не ради чистой выгоды, но из эмоций - чистых, настоящих, верить, что доверие другу и любовь к близким - не порок и не слабость. Лусканские дроу — не первые, с кем мне довелось повстречаться, но именно они, и Киммуриэль в частности, позволили пересмотреть мир по новой, обдумать отношение к разным представителям дроу и понять наконец, что судить по одной лишь внешности стыдно. Я понял, что дроу такие же эльфы, но большинство из них отказываются принять сей факт, ставя прочие расы в положение чуть ли не зверей. И я верю, что если мы на собственном примере покажем, что можем жить бок о бок без ненависти и кровопролития, то со временем всё большее количество тёмных эльфов зададутся правильными вопросами.

Можно многое говорить - обещать, заверять, клясться в лояльности, преданности, чувствах; и даже верить в это - искренне, говоря от всей души, но по факту - ничего не делать. Абсолютно. Ксан любил слова, был падок до похвалы и незамутнённой симпатии, но его опыт выковал из него того, кто, не считая дипломатических переговоров, лучше промолчит, чем останется бездействовать. Мимолётные знакомства, ничего не значащие связи, а по факту - темница из магических формул и реторт, кальцинаторов и перегонных кубов.

- Не знаю, устроит ли вас такой ответ, но перечисление всех действий и решений, когда я понимал, что Киммуриэль гораздо честнее и великодушнее половины светлых эльфов, которых я знаю, займёт не один час, а мы встретились с вами не ради историй, - взгляд - прямой, но он не торопил события, не задавал нахально-прямой вопрос: "так что, мир?" - Азра должна была сама произнести слова о прекращении войны.

И всё-таки. Действия. И слова. Слова и действия. Ксан настолько погрузился в размышления о соразмерности двух понятий, что не сомневался - он вернётся к этому вопросу и, возможно, задаст его Киммуриэлю, желая услышать его мнение на сей счёт.

Подпись автора

У настоящей тьмы лицо любви.