Даже сквозь маску эльф чувствовал, как на ее поверхность осели теплые брызги крови, стекали по выемкам и узорам вырезанной паутины, капали на теплую кожу лица уже остывшей тянувшейся субстанцией, напоминающей слизь, катились дальше, падали на легкий доспех, становясь невидимыми на его темной стали. Клинок дрогнул, выпустил из лапок комок мышц — сердце плюхнулось на пол с противным звуком, - красные глазки потухли, паучьи конечности сложились обратно в лезвие.
Носок сапога, окованный в такое же темное железо, поддел меч на полу. Жрица не успела им вопользоваться, привыкшая, видимо, сходиться в честном бою с отрядами — насколько честным может быть бой с дроу, конечно же — не ждала, что ее предадут тени в собственном же доме, выпустившие из своего нутра невысокую фигуру в маске с паутиной, закрывавшую лицо — по желанию владельца или все сразу, или его часть — один удар жреческим кинжалом и знакомые ритуальные слова. Душа жрицы Эйлистри отправилась не туда, куда планировала после смерти.
- Куда положено. - разнесся мелодичный шепот в темноте маленькой комнатушки и фигура шагнула обратно, растворяясь в тенях. Только прошуршали мелкие паучки через щель в приоткрытом окне.

В Андердарке было спокойней. Паук покрывал милю за милей, пробираясь по тоннелям и пещерам. Внизу стали все чаще попадаться патрули. Патрули означали город. По его памяти, где-то здесь должен был быть Дайон Геннивальц, но столько поворотов к городу... Паук остановился, щелкнул жвалами, сложил лапки, будто собирался лечь в кокон, и рухнул с потолка вниз, на ходу возвращаясь в эльфа. Кованные сапоги коснулись камня с тихим стуком, прошуршал за спиной плащ. Дроу огляделся вокруг, шагнув под своды некогда знакомого города, где приглушенно шумела жизнь — в Андердарке было опасно говорить в полный голос.

Ткач Смерти оглядел гостевой дом, впрочем, ему не особо был нужен приют, хотя он оставался смертным и нуждался в отдыхе и пище, он мог довольствоваться и тем, что носил с собой. Но ладно, он еще из прошлой жизни любил роскошь и кровать, потому без каких-либо угрызений совести шагнул в холл самого дорогого из гостевых домов Дайон Геннивальц.

Хоть гостевой дом и имел свою таверну, но все же, сведения нужно было добывать не здесь, потому эльф отправился в другое место — погромче и погрязнее. Его цели не имели различия на знать и иблис, указанный Дом был всего десятым в иерархии города, но это не давало им права сносить изображения Паучьей Королевы в темноте своих подземелий. До главного Зала Дома они боялись добраться, но ждать йоклол не приказывали. Наказать, пока другие не переняли дурной пример. Вырезать всех, до единого, пока зараза не пошла дальше, подминая под себя весь тщательно выверенный хаос и контроль.

Дроу всегда слишком болтливы, думая, что вот их-то уж точно обойдет все, что сказано в анналах темных эльфов, они верят и не верят одновременно. А должны истинно верить, от этого зависит замысел Ллос, в который, естественно, никого не посвящают. Еретики и безбожники должны умереть или присоединиться к Королеве Кромешной Паутины.

Изящная ладонь в перчатке охватила стакан с каким-то пойлом, самым адекватным на вид, по мнению жреца. Разве что он опасался, что его попытаются отравить или опоить. Нужно было оставаться в тонусе. Ночь намечалась тяжелая и кровавая, как закаты на Поверхности.

Какая же мерзость. Какая страшная, отвратительная яма, полная копошащихся в гнили тварей. Он воспринимал этот мир по-другому после возвращения. Понимал, что даже Матрона мало что может ему противопоставить. Он обязан подчиняться Арахне, но не Матронам и жрицам, возомнившими себя Валшаресс. Эльф осматривал таверну и на его лице застыла гримаса отвращения. Они не боятся. Они не верят в кару. Они не верят в Ллос.
Отступник и многие из тех, кто сбежали на Поверхность, показали, что можно избежать её наказания. Это было не так. Он найдёт их всех, по одному, но позже, гораздо позже.

Мерзкие грязные чудовища, возомнившие о себе слишком много. Жрец поймал паучка на столе, поднёс руку к глазам, всматриваясь в насекомое, беспокойно перебирающее лапками по ткани его перчатки. Он чувствовал на себе взгляды, но молча слушал дальние разговоры. Отвратительного вида эльф принёс немного еды - выглядело неплохо, но что-то, вместе с видом этого официанта, отталкивало от приготовленной пищи. Паучок спрыгнул на стол, бросился к краю - и был прихлопнут подносом дроу-работника. Эльф в маске-паутине поднял взгляд, как кобра на заклинателя. Не успел поднос оторваться от испещренного царапинами стола, а несчастный работник таверны уже захлебывался кровью, разбрасывая вокруг капли горячей влаги и хватаясь за горло.
- Те, кто убивают или плохо обращаются с пауками - должны умереть. - зазвучал голос по притихшей таверне. Дроу поднялся во весь рост, легко вскочил вначале на стул, а с него на стол, оглядывая враз ощетинившихся ножами и мечами эльфов. Паучья маска скрыла лицо, оставив лишь светящиеся алым глаза. Ему не нужна была резня сейчас, сама по себе, ему нужен был один дроу в этой Ллос забытой таверне - сын указанного дома. Ему приказали вырезать всю семью. Ни один не должен был уйти.

Бедняга официант все ещё хрипел под столом на грязном полу, когда первый из дроу бросился на противника. Тускло сверкнул обсидиановый кинжал, врезаясь в податливую плоть.
- Назад. - все тем же мелодичным и спокойным голосом произнёс жрец, стряхивая капли крови с ритуального кинжала. - Госпожа Ллос не желала вашей смерти, она милостива и в милости её дано узреть вам вашу невнимательность и невежество.
- Ты кто такой? - взгляд переметнулся к говорившему, эльф осмотрел того с головы до ног, прежде чем ответить.
- Я избран приносить вести. - под маской он улыбался. - Приносить вести и наказания. Госпожа Ллос велела напомнить, что бывает за отречение от догм.

Если они кинутся все вместе, он не сможет долго выстоять. Йоклол обещала ему помощь, но он видел только противников - десятка два дроу, глядящих на него с неприкрытой ненавистью и один взгляд со страхом. Да, сын Тлабарр понимал, почему жрец именно здесь. Взгляды дроу встретились. Посыльный Ллос растянул губы в улыбке под маской, глядя на эльфа, как паук на муху.
- Пойдём со мной, сын Тлабарр. Нет смысла противиться судьбе.

Конечно же они бросились. Трое враз, с разных концов. При всех его умениях, он смог бы отразить две атаки - одну блокировать полностью, всадив кинжал в горло, вторую не совсем, пришлось бы мириться с ранением. Третья бы ему снесла голову.
Секунды потекли томительно долго.

- Я не устраиваю сцен. - алые глаза одарили взглядом неизвестного дроу в маске, чуть сощурились. - Я несу догмы Ллос для свернувших с её пути. Или несу смерть для тех, кто отрёкся.
Эльф вернул внимание толпе дроу, злых, напуганных и напряжённых, развел руки так, будто собирался обнять всю таверну разом.
- Священный огонь не коснётся тех, кто не допускал еретичных мыслей. - прозвенел голос, лёгкий, мелодичный, которым бы впору петь песни и шептать любовницам на ухо чувственные вещи. Только было в нем ехидство, дающее точно понять: никто не выживет в этом огне.

Он не пользовался божественной магией. Просто залил территорию огненным ковром, обогнув место, где стоял сам на пару шагов вокруг. Помещение заполонилось воплями и запахом горящей плоти. Пламя отражалось в его тёмном доспехе, блестело сполохами на лице. Ноги оторвались от стола, левитация подняла дроу в воздух. Затрещали камни таверны - огонь пожрал дерево, его удерживающее, они прокатились вниз, скрипели друг о друга, а жрец все держал заклинание.

Всё были мертвы, кроме тех, кто оказался к нему близко.
- Паучонок? - огони снова заиграл на пальцах, глаза сощурились. - Не слишком ли много на себя берёшь, сын Ллос? - кованные сапоги коснулись камня пола, над головой все так же угрожающе скрипели. Жрец поднял глаза к потолку, оглядев тот на предмет угрозы - не полетит ли никакая глыба ему на голову. Пока все было спокойно. Один из камней выдвинулся, но не так страшно, как могло бы быть. - И кто ты? Зачем тебе мне помогать?

Йоклол обещали ему союзника, он ждал какую-то жрицу. Возможно, Арахну. Но не это же вот его союзник? Или это?
Жрец снова возвел глаза к потолку, но уже за тем, чтобы поинтересоваться у кого-то там, за что его так наказывают? Ллос бы так издеваться не стала, а вот её дочь - вполне, за убийство своей женщины. Могла и подослать кого-то.
На ком-то, впрочем, были отличительные знаки Тёмного Селдарина и это были не знаки Ваэруна или Эйлистри. Ткач сощурился, вглядываясь в едва заметные лапки на мантии. Ллос? Ещё один жрец?

Не много ли жрецов на один город дроу? Или Госпожа решила устроить соревнование на сильнейшего, как на Поверхности устраивают бои между пауками в стеклянных банках?
Ну, он готов сожрать и этого конкурента.