Напрасно Макос позволил себе настолько расслабиться - зазевался и не заметил, как его пояс стал легче на мешочек с деньгами. Между тем, на праздник он копил не один месяц, рисовал себе в воображении пленительнейшие картины - быть причастным к чему-то настолько большому и общему, не чувствовать себя изгоем, которого вот-вот погонят взашей, ощущать, что наконец-то, пусть даже и ненадолго, он наравне со всеми окружающими, его никто не боится и не презирает. Макос заозирался в поисках воришки, что ухитрился незамеченным что-то у него стянуть, и успел заметить халфлинга, мелкого даже по меркам своего народа, появляющегося буквально из ниоткуда рядом с канализационной решёткой, с довольной улыбкой до ушей отодвигающего её и ныряющего внутрь, в дурно пахнущую полутьму. Да уж, то ещё убежище, но немало низкопробной швали нашли там приют, пользуясь тем, что брезгливые белоручки из чистой части города не полезут в отвратительные туннели. Забавно и иронично, однако, там, если знать, как, где и что искать, имелось немало тайных схронов, где можно было разжиться весьма недурными артефактами и драгоценностями, которыми преступный сброд торговал или обменивал. Макос, немалую часть своей короткой, но уже весьма насыщенной жизни провращавшись в низших слоях общества, слышал о "чёрном рынке" прячущихся от взглядов невервинтерской стражи поганых банд, но, конечно, никогда там не бывал, поскольку, на его счастье, никто не затащил его в их ряды. Радостным и беспечным халфлинг был настолько, словно позволил себе вполне невинную шалость, не имеющую ничего общего с нарушением закона. Макос, склонный горячиться от природы, не стал звать стражу и сделал было несколько шагов к тому же отверстию, чтобы самому поймать негодника да открутить слишком ловкие лапки, как на него налетел голосящий торговец и схватил за руку.

- Вот он, этот мерзкий вор, держите его! - кричал этот взбешённый и расстроенный мужчина.

- Да я вас знаю вы хозяин ювелирной лавки! - воскликнул Макос и попытался высвободиться, но не тут-то было.

- Конечно, знаешь, паршивец, а я знаю тебя и всегда был уверен, что ты закончишь грязным карманником!

- Но у меня самого тоже увели кошелёк, - снова попытался Макос урезонить разбушевавшегося человека, не понимая такой разительной перемены в характере. Не далее как в начале весны молодой тифлинг покупал у него кольцо в подарок матери, и тот был вполне вежливым и любезным, Макос даже посмел вообразить, будто этот мужчина относится к нему лучше окружающих.

Исключений не бывает. Все они в действительности думают о нём одно и то же, только притворяются ловко, пока могут что-то с него поиметь. Тогда он платил - и торговец его терпел. Разочарование, что постигло Макоса, оказалось весьма болезненным, но не больнее, чем сжимающиеся на запястье тифлинга безжалостные пальцы.

Тот ничего не желал слушать. Вывернуться из такой крепкой хватки не представлялось возможным, а между тем истинный виновник ускользал всё дальше и дальше. Макос не сомневался, что учитель вернёт ему свободу, но этого ещё предстояло дождаться, а от мысли, какой нагоняй старший чернокнижник ему устроит, так и хотелось вжать голову в плечи. На руку его наставник был весьма тяжёл, и не стеснялся поколотить юношу. Не то, чтобы Макос всерьёз страшился его гнева, но кому хочется получать синяки и тумаки. Хотя... иногда у этого странного господина бывал столь леденящий душу, пронизывающий насквозь, видящий больше, чем ты бы предпочёл ему показать, и, возможно, даже больше, чем тебе самому о себе известно, что Макос и впрямь не знал, чего от него ждать, и буквально замирал на месте.

Подпись автора

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь Свободы и правды крупицы в душе научись... Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч, Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов. Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной. И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов, Туда соберутся однажды спасённые мной.