[indent] Внезапно всё совершенно ясно. Смутные ощущения не контролируемое тревоги, десятилетия поисков смысла, хоть какого-то оправдания своего существования — и, молода руку на сердце — спасения, в котором он, поклявшийся себе на рубеже совершеннолетия при свидетельстве двух жрецов-обманщиков балбес поначалу зарёкся участвовать.
[indent] У Корана всегда были проблемы с трансом, с детства, что заставляли доказывать, что он и не ущербный, и не блаженный, какой-то абсурдной компенсацией. Причины тому стали яснее к концу второй сотни лет, когда дорос и до транса, и до того уровня рефлексии, чтобы понять, что нет, не избранный, просто запаниковавший трус. Потом появилось ещё больше вопросов, которые не решили беседы ни с переметнувшимся в общий культ Триединой жрецами Сеханин, ни с последними прозрениями.
[indent] А что он вообще носил из жизни в жизнь? Помимо неумолимо догоняющей его верности идеалу единственного настоящего вида героя — защитника. Самоубийственной жертвенности. Вечной тоски по простым и диким временам задолго до воплощения и жгучего желания уже окончить цикл и добиться права вернуться?
[indent] Ему бы и теперь погибнуть в сражении с необъятным злом из Дальних Миров, потому что сейчас другое, сравнимое зло в его глазах пылало синим пламенем. Пленительно хороша перспектива продать душу навсегда за очередной никому не сдавшийся, кроме его эго, подвиг. До того, что Коран чувствовал аж покалывание на кончиках пальцев готовясь нырнуть с головой в неравный бой.
[indent] Жаль, что все здравые светлые мысли последние дни вскоре мутились от смутных, не привязанных во времени, но всегда точных видений. Или это его разум, а не Истинное зрение, перебирает все возможные сценарии и он сам выбирает, какому быть?
[indent] Как быть?
[indent] Вот он глубоко дышит ртом, и отшатывается прочь от колодца.
[indent] Но ведь эти призрачные пока что, мерцающие только для него голодные не то щупальца, не то слепые головы-пасти, абсолютно реальны. Во вражеских чарах и предположениях не про себя он ни разу не ошибался, и голос интуиции, становившийся сильнее и злее с каждым годом, никогда не врал ему в предположениях. Это — враг, он уже здесь, и вот-вот явится. Через мгновение, или два, или сотню, в новом обличье, но со знакомой древней злобой и голодом.
[indent] Пока не здесь? Да, пока не здесь. Ещё немного. Только хватит сидеть и ждать их, как праздника смерти.
[indent] И вот... Голос знакомый, а команду он даже не слышит. Заираэль. Его единственная настоящая подруга. И любимая, если перестать юлить и хранить сакральное молчание, боясь не то на врать, не то спугнуть. Для любителя лёгких удовольствий и дешёвых развлечений такая прочная связь, вовсе даже не на похоти завязавшаяся, хотя могла, невероятная нахудка, бывает реже, чем раз в жизни.
[indent] — Да…
[indent] Голова светлая, больше не забита сотней роящихся дурных идей, и время пошло в нормальном бесноватом темпе, под два удара сердца в секунду.
[indent] - Я сейчас, я с вами, я быстро! - крикнул севшим голосом наверх эльф. - Слева западнее из дерева никого не было, а должны быть!
[indent] И спотыкаясь, сдирая ногти об дернистую землю, на которую под весом чар аж присел, Коран снова сорвался на бег - наверх. Аж так ему жить захотелось.
[indent] Дыхание пришло в темп, хотя он так даже от дьявола вряд ли бы в жизни побега. Но он обещал ей вечность и больше, буквально молясь о детях. По всем законам Си'Тель' Квессир, церемониям не очень верящих, они ничем не хуже, чем у эладрин супруги, и такой связи не лелеять и беречь, как и по любви рождённых детей - страшное преступление. Нет, он идиот, конечно — никогда не умел следить за языком, когда занимался любовью в самом лучшем, осмысленном и эмоциональном её проявлении. Но зачем-то же Ханали спасла их, и берегла годами. Потому что если обещание, данное себе можно и не выполнить, или списать на формальность, удачно подсказанную любовниками из юности, но не такое. Нет. Была же, появилась недавно мечта дожить, наконец-то, хоть раз чтобы отложилось в памяти, счастливо до древнейших дней. Если уж близнецы когда-то его убедили в том, что, несомненно, он-то прав, но в следующий раз передумает. Так и наставили на путь трансцендентности после первой смерти, как самоисполняющееся пророчество, потому что иначе не бывает, безбожникам и заблудшим нет пути в Арвандор, а он пока с него не сходил, если верить видениям прежних жизней. Может, если бы ещё чуть-чуть, он бы внёс туда ещё один ценный урок.
.
[indent] Зая. Фэйн. Айа - Вторая. Вельза. Дети. Мама.
[indent] За воротами, за пределом лилового тошнотворного тумана, старейшены и мудрые - в их числе - перепуганный его же точно пьяной выходкой юный друид - взяли передышку, собирая эльфов и решая, куда лежит их путь. На восток, под защиту мифали, уже послав за помощью из защищённой столицы. Из взрослых и в форме, чтобы защищать и отстреливать я, ттлько Коран так и остался позади, прячась, как вор. С тех пор, как его расседлал чужой сонный подросток - босой, но как вытащили - его одиночество и спавший жизнелюбивый раж раздирали упростившиеся до тех самых односложных мыслей - имён и глаголов - желания.
[indent] Вокруг дети хныкали, а он сидел за дикими грушами, делая вид, что точит кислятину, так, голос Фэйну подавал, показательно лязгая статью и тренькая по тетиве, а своей матери исподволь показывая детей держать и самой не приближаться. Лучше ропот и зябкий с недосыпа рассветный сумрак, чем тот же ужас, что был среди ночи в родном доме.
[indent] - Зай. Зая... Заираэль, - пока Коран звал, его голос уже успел надломиться: из расщепляющегося в собственных ушах на сотни голосов - в слабый, полный боли почти свист. Одна рука с момента, когда он загрёб пыль в колодца - и он только заметил - осталась похожа на лапу чудовища. Меч в ней вроде ещё лежал, как он пробовал, но отросшие на место ногтей когти содрали с онемевшей ладони кожу, и из-под неё выглянуло что-то обугленное и вместо крови сочащееся синим жидким огонём. Или ему казалось, цветного-то зрения нормального давно нет, чтобы в отблеске костра свечений цвета сопоставить. Отчего-то особенно стало страшно, что Истинному зрению доверие иссякло, а ему стыдно снова занимать чужие глаза. И это в тот самый момент, когда известного источника божественная сила выдернула его из нашёптанной чуждой попытки сорваться и сбежать. В тот самый момент, когда нечто, что оттуда же, откуда пришёл этот синий огонь, их желает сожрать.
[indent] Интересно, а отравится эта тварь, если выкусит такой же горькой смеси, яда, из которой явилась когда-то? Синим пламенем горит всё, вдруг и Пожиратель Эльфов подавится?
[indent] От этой мысли лишь на миг весело, и тут же становится жутко, хоть общипай себя за горящие - не то от метки, не то от соли, не то от всего подряд. Эти мысли в его голове, и это не должны быть его мысли. Он годами всё больше и больше им верил, но сейчас они пошли уже взакрай, а молчать больше не время.
[indent] - Зай!
[indent] Единственный выход - всем стать владыками синего огня, - всё ещё предательски шепчет почти не свой голос внутри. О, это прекрасно, это так соблазнительно - но в понимают я бесчисленное дурни, бредившие о том же, и превратившиеся в изувеченные оболочки, бормочущие себе что-то вечность, пока их не упокоишь, на чумных руинах Стармантла.
[indent] Коран скривился от почти физической боли и, высунувшись украдкой, поманил жрицу от группы организовывающих эвакуацию пальцем, надеясь хоть капельку внимания заполучить.