Чего же ты сто лет ждё-ёшь?
Какой путь не иду,
Везде приношу беду
И пре-ежде, чем ты с ума сойд-ёёшь -
Не смей походить один,
У моей тени чёрный нимб
[indent] Летнее желание любви и писать хреновые песни, чтобы зазвать хоть какого-то суицидника - это к беде. Нет, Лана всегда к беде, но ведь не запретишь себе эгоистично надеяться на лучшее, искать общества людей, желать чего-то в жизни, кроме одиночества?
[indent] И опять судьба говорит ей "нет, и думать забудь", заставляя думать об эвакуации небольшого придорожного поселения. На востоке посередь ночи зарево, точно восходит второе солнце, и ещё десять зарев поменьше видно через луга и нивы. Пожары. И демоны уже здесь.
[indent] Когда путь из пожара ей с парой детей, которых Лана учила грамоте и нянчила (ну, как, сорванцы лет пяти и девяти), пока вся родня поехала торговать в Элтурель на ярмарку Солнцестояния, им преградил демон больше новоиспечённой гувернантки вдвое, она сначала пырнула его своим чёрным кинжалом, посылая спектрально-зелёную волну страшной даже для порождений Ада некротической энергии по его уродливой чешуйчатой ноге, а потом, тряхнув бубенцами на запястье, громыхнула голосом так, что от силы накалённые стёкла в окнах треснули и выпали:
[indent] - Проваливай в Ад, откуда вылез, пока забвение Джергала не взяло тебя!
[indent] Её "Звон по мёртвым" - страшная штука, которую она подслушила в Уотердипе у клериков Келемвора - оказался настолько силён, что страшная тварь присогнулась и зарычала от боли в голове, дав Лане с детьми возможность отхода. Правда, сама она глотнула дыма и закашлялась, добрую минуту вынужденно следуя за мальчишками туда, куда им не надо было бежать: в центр, к колодцу, когда там всех жителей посёлка запросто бы зажали дьявольские твари.
[indent] - Стойте! - наконец, гаркнула Ланфир. - Мы тут не отобьёмся! Нужно брать оставшихся в яме лошадей и повозки и бежать отсюда! Ваши родители уже мертвы!
[indent] К сожалению, видимо, у неё было что-то с языком: её советы, как беды избежать, люди принимали в штыки, как угрозу, и, конечно, не желали слушать дальше. Отпустив руку неуправляемого ребёнка, чтобы сберечь свои силы и дыхание для себя, а не для желающих подохнуть идиотов, Лана пошарила на поясе в спешке взятые их дома ценности - их ценности, которые она честно хотела сберечь, не нарывайся пара юных вскоре мёртвых и безвестных героев на дьявольские рога. На месте.
[indent] Тогда, побежит она одна.

Отредактировано Lanfear Doomsayer (2021-07-30 11:37:26)

Кроваво-алый, будто кричащий о боли и страданиях сотен жертв Авернуса, сухой гравий скрипел под сапогами, когда Макос поднимался на крутую высокую насыпь, чтобы с её вершины взглянуть на открывающуюся долину и понять, каким путём лучше двигаться дальше. Горячий воздух, спёртый, застоявшийся, был разве что насилу пригоден для дыхания. К счастью, лич не нуждался в подобных вещах. Однако, багровое небо с ужасным беспощадным солнцем угнетало даже его, повидавшего много всякой всячины. Макос хотел поскорее добраться до стоянки странствующего рынка и немного передохнуть. Территория рынка всегда считалась условно мирной областью, в ней предпочитали торговать, даже если ценой становились живые пока ещё пленники, монеты душ или диковинки из Авернуса, за возможность вернуть которые готов удавиться какой-нибудь дьявол не из последних. Там даже делали ставки на военачальников баатезу, кто из них сколько побед одержит на этой неделе. За хотя бы шутку насчёт победы танар'ри там обычно откусывали голову.

Спрашивать, какие шашни Макос водил с дьяволами и рынком, существующим лишь по их попустительству, не стоило, если хотелось продолжать спать крепко, без кошмаров. Отвратительная наследственность превращала Макоса в не самого желанного гостя баатезу, но родителей не выбирают.

Макос действительно ожидал увидеть где-нибудь этот рынок, но вместо рынка увидел... город. По косвенным признакам - явно город поверхности, который не должен был здесь находиться никак. Неужели там настолько доигрались с черномагическими ритуалами, или причина в другом?

Внезапно, почуяв слежку, Макос круто развернулся и метнул клятвенный кинжал. Тёмное лезвие вошло в твёрдый гранит, будто в мягкий сыр - пригвоздив к жёсткой грубой поверхности одну из мелких тварей Авернуса. Вокруг клинка тут же расползся угольно-чёрный круг, пылающий призрачными фиолетовыми огнями, пляшущими по всему его краю. Поняв, что угодил в ловушку, чертёнок взвыл, осыпая Макоса отборными ругательствами на инфернальном - делая свои вольные предположения о родословной тифлинга и как именно его зачали.

- Закрой пасть, пока я не разрешу, - спокойно проговорил Макос.

Существо испуганно заткнулось. Макос знал своё преимущество - здесь, в Аду, эта тварь умрёт навсегда.

- Имя? - холодно осведомился чернокнижник. - И не лги, я пойму.

- Зачем мне называть имя, если ты всё равно меня убьёшь? - мрачно проворчал бесёнок.

В его словах был резон - некоторые извращённые колдуны призывали младших баатезу для того, чтобы развлечься пытками и издевательствами, а потом убивали, отправляя обратно в Преисподнюю. Кончали такие изверги обычно карьерой в каком-нибудь из Девяти Кругов, палачами и маньяками, полностью утратившими всякую человечность, смертную сущность и хоть сколько-нибудь нормальный облик - ни друзья, ни семья больше не узнали бы их.

- Собирался бы убить - тебя уже не стало бы. Ты можешь быть мне полезен. А я - тебе, - спокойно сказал Макос.

- Лурху, - пролепетал бесёнок.

- Что здесь происходит, Лурху? Когда это случилось? - Макос небрежно кивнул в сторону города.

- Я не знаю. Я боюсь туда соваться, там большие и свирепые, сожрут меня и всё, - пролепетал бесёнок.

- Хорошо, тогда отправляйся, разузнай новости, а затем вернись и сообщи мне. Не задерживайся, никому не давай обо мне знать, выясни так много, как сможешь, даже если придётся рискнуть собой.

Скрепляя договор, Макос произнёс пару строк из гримуара, вплетая в них имя Лурху и не спрашивая согласия хотя бы для проформы. Лишь после этого тифлинг выдернул клинок из раны, отпуская дьяволёнка из круга.

- Как я полечу с такой-то дыркой? - захныкал бесёнок, показывая рваную прорезь в крыле.

- Не прибедняйся, я нарочно бил так, чтобы не слишком повредить твоим лётным способностям. Всё, пошёл.

***

Элтурель, значит. Ну, что же, занесло его неплохо. Впрочем, время было действовать, а не рассуждать.

Макос увернулся от двуручного меча, просвистевшего на волосок от левого надплечья, и ударом с разворота рассёк горло одному из крылатых дьяволов. Лезвие клинка не было заговорено священными молитвами, но, пока его подпитывала сущность более могущественная, чем такой жалкий сброд, да ещё и древний танар'ри, они прекрасно умирали. Фиолетовый поток мистической энергии оттолкнул назад другого. Макос втолкнул стоящую в ступоре женщину в сияющую золотую арку портала на Материальный План и с размаху хлопнул ладонью по участку у себя под ногами. Часть улицы превратилась в бездонный по виду колодец, куда не проникала ни единая искорка света. Несколько дьяволов провалились туда, но ещё оставались живы - Макос всего лишь сбросил их на Маладомини и закрыл врата.

Всё, ловить здесь больше было нечего. Макос уставился на горсточку спасённых, стоящих посреди дороги, они - на него. И, кажется, боялись чудовищного тифлинга-нежить не меньше, чем исчадий. Ещё бы, тип с горящими потусторонним светом глазами, бледной кожей - и как же быстро эффекты лича выпили прежний ярко-красный, - и мрачной, плотной, холодной некротической аурой не выглядел как тот, кого безопасно приглашать в гости или даже из благодарности пожимать руку. Ещё и кинжал наизготовку, и свежепролитый ихор с лезвия капает.

А ещё Макос увидел чуть поодаль знакомую личность. Даже слишком знакомую. Личность сражалась с отродьями, кто бы сомневался.

- Дэйрон, не соблаговолишь ли прекратить геройствовать? Возьми-ка лучше этих несчастных, да и своих ребят тоже забери, и проваливайте отсюда. С бестиями я разберусь, - рявкнул Макос тоном "а, если будешь спорить, я и тебя пришибу".

Он бы легко озвучил это вслух. И, возможно, даже не преувеличил бы. С моральной стороны ему ничего не помешает. Что затем выложился бы за услуги лучшего жреца в ближайшем большом городе, или же, не отходя далеко, снова использовал бы тот же ритуал Миркула, которым "поднял" Целесту в Чалте - уже другой разговор. Вот интересно, а можно ли воскресить обрядом Повелителя Костей аасимара? Заодно и проверил бы.

- Давай-давай, иди. Я справлюсь. Не ждите, я останусь, - ему было необходимо разведать, как и почему провалился Элтурель. Если с Валленхасом и гадать ни к чему, там правители замка сами доигрались со сделками, то в целый город дьяволопоклонников не верилось.

Макос поднял гримуар, над которым зрело одно из традиционных проклятий чернокнижника, в форме призрачного черепа. Вот только оставался открытым вопрос, собирался ли он проклясть Дэйрона, ближайшего к ним из оставшихся жалких нескольких дьяволов, или же попросту огреть паладина книгой.

Отредактировано Makos (2021-08-12 06:46:58)

Подпись автора

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь Свободы и правды крупицы в душе научись... Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч, Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов. Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной. И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов, Туда соберутся однажды спасённые мной.

[indent] Лана чертыхнулась "отродье вас дери" и спешилась, предварительно вынув юбку из-под задниц мальчишек. В ответ на заботливый протест, она махнула рукой и приказала им ехать со всеми.
[indent] Она не была воином. Ни разу. Из оружия на поле боя Зловестная приносила ум, магию и один лишь кинжал, которым по мудрости всех народов Фаэруна могла тыкнуть приблизившегося к ней гоблина или тварь в глаз, горло, живот, бедро - куда достанет. Гоблины с кинжалом в глазу смотрелись определённо краше.
[indent] Вставая позади всех мужчин, Ланфир напряглась, доставая из рукава руку с бубенцами. Она посмотрела на появившееся чудовище без ужаса в глазах, хотя ей бы стоило. Мимо пролетела страшная плеть, её сглаз не удался, как и хлопок в ладоши, который должен был вызвать в ушах отродья погребальный звон. Ланфир не была великим героем, но в тех, чьи спины и руки, полные великой силы и магии, она была уверена, хоть на них и не было написано имён легенд. Но, услышав имя, она изменилась в лице, хоть никто на неё внимания и не обращал.
[indent] - Барон! - крикнула Лана, глядя на знакомый из детства меч и теперь признанную спину прославленного героя. - Разите его, я в вас верю!
[indent] Струны магии зазвенели сильнее в её руках, она сплела пасами и перезвоном узор посильнее, и крикнула, чтобы докричаться не только до понёсшегося на них - на барона Ишвара - балора, но и до самих небес, заклинание приказа.
[indent] - ПАДИ!
[indent] Магия, исходящая из её рук и голосовых связок, наконец-то охватила легендарного врага, Лана натянула её сильнее, заставляя его пригнуться под силой незначительной шмакодевочки, вступившей в не свой бой с ненужными подбадриваниями. И на этом, кажется, её магические силы кончились на сегодня, кроме простеньких вещей, но оно того стоило.
[indent] В Белиала летели стрелы справа от неё, чары, всё, чем могли помочь.

Казалось, невозможно представить себе две более полные противоположности, чем Макос и Дэйрон. Лучезарный сияющий аасимар-паладин, верный и без промаха разящий клинок правосудия, преданный своим высоким идеалам - и тифлинг-чернокнижник, лич, чьё мнение об официальной справедливости и законе лежало ниже уровня дня какой-нибудь морской впадины, ещё с детства убеждённый, что ни на кого положиться нельзя, и обеспечить всё, что тебе нужно и что считаешь правильным, должен уметь сам. Но и в этом крылатом потомке небес тоже таилось своё зло, своя тёмная сторона, иначе не бывает. Макос не был до конца уверен, что такое добро и зло, и стоит ли вообще задаваться такими абстрактными философскими вопросами, он был куда более прагматичен - если кто-то перед ним вёл себя как ублюдок, то получал клятвенный клинок или мистический разряд промеж глаз. Если страдали невинные и беззащитные, то наплевать, ради каких благородных целей всё это было затеяно. Зато он мог объединиться с сомнительными с точки зрения морали личностями, если это сулило какую-то пользу. Не только самому Макосу, но и его друзьям, и городу. Заключалась ли его тёмная сторона именно в подобных рассуждениях? Одно Макос знал точно - если и был в нём какой-то свет, то заключался отнюдь не в звании героя, стоившем для него не дороже пыли под ногами. Слишком многие получали его по случайности, счастливому стечению обстоятельств. Слишком легко люди забывали былые заслуги спасителей мира, когда надобность в них отпадала. Слишком просто покупались на внешний блеск и лоск.

Но сейчас от присутствия аасимара в полной силе Макоса чуть не скрутило от боли. Он потерялся в пространстве и почти ничего не видел перед собой. Он чувствовал, как внутри поднялась отвратительная тёмная муть, требуя немедленно погасить источник сияния, навсегда отправить в небытие. Макос помотал головой, стряхивая наваждение - как раз вовремя, чтобы ответить на призыв.

- Сделаю! В сторону! - выкрикнул чернокнижник, заодно ещё и резким, даже отчасти грубым из-за спешки движением руки показывая, чего конкретно он хочет, если Дэйрон не расслышит.

Не только потому что барьер занимал большое пространство и мог захватить неосторожную персону внутрь своей черты, но и оттого, что близость паладина мешала тифлингу концентрироваться. Само заклинание ничего выдающегося по сложности из себя не представляло. Короткая последовательность необходимых пассов, хлопок ладонью по земле, вспышка зелёного света - и мощнейший взрыв, способный уполовинить любую армию, попросту растратился в никуда. Пока не погасла последняя искра, Макос не двигался с места - магический купол не поддерживал себя сам и требовал подпитки от создателя.

убедившись, что всё в порядке, Макос выдохнул, поднимаясь в полный рост. В такие моменты он чувствовал себя выдохшимся, но не оттого, что слишком выложился в бою - нет, он просто лишь в такие моменты ощущал, что по-настоящему живой. Всё ещё живой даже теперь. У него осталось довольно мало радостей в жизни, да ещё и нарастающий могильный холод в теле не позволял Макосу остановиться ни на минуту. Ему казалось, что лишь движение, какие-то активные действия, напоминания миру о себе отделяют его от могилы. От худшего, чем могила, по крайней мере, дающая покой. От состояния пустой и ненужной даже ему самому, не говоря о других, оболочки, когда начинало казаться, что, нежели влачить подобное существование, лучше взять филактерию и собственными руками раздавить.

- Вы довольно сильны, леди, - вполне уважительно обратился он к тёмной бардессе, подходя ближе. - Ваша помощь была неоценима.

Что-то в ней было странное, необычное, но с этим Макос такого же дискомфорта, как с обжигающей в буквальном смысле аурой Дэйрона не испытывал. Наоборот, её присутствие само по себе словно бы успокаивало его, сулило какую-то смутную, невыразимую в словах надежду.

- Кто-нибудь из вас знает, что произошло с Элтурелем? Я нашёл его прямо посреди пустыни Авернуса. Все жители порабощены. Мне доводилось видеть, как неосторожные, заключавшие сделки с дьяволами, в итоге оказывались в Аду вместе со всеми домочадцами, но я крайне сомневаюсь, что весь город погряз в подобном пороке. Если вам не известно, что послужило причиной такой злосчастной судьбы, то принимаются любые предположения.

Наверно, следовало уделить больше внимания куртуазности, но Макос не хотел терять время, пока они тут будут болтать - люди в Аду подвергаются чудовищным пыткам и беспримерному насилию.

Подпись автора

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь Свободы и правды крупицы в душе научись... Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч, Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов. Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной. И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов, Туда соберутся однажды спасённые мной.