| Номер | Название | Просторечное название | По григорианскому календарю |
|---|---|---|---|
| 1 | Хаммер (Hammer) | Разгар зимы (Deepwinter) | 1 – 30 января |
| Макушка зимы (Midwinter) 31 января | |||
| 2 | Альтуриак (Alturiak) | Коготь зимы (The Claw of Winter) | 1 февраля – 2 марта |
| 3 | Чес (Ches) | Месяц закатов (of the Sunsets) | 3 марта – 1 апреля |
| 4 | Тарсах (Tarsakh) | Месяц гроз (of the Storms) | 2 апреля – 1 мая |
| День Зеленой травы (Greengrass) 2 мая | |||
| 5 | Миртул (Mirtul) | Месяц таяния снегов (The Melting) | 3 мая – 1 июня |
| 6 | Киторн (Kythorn) | Время цветов (The Time of Flowers) | 2 июня – 1 июля |
| 7 | Флеймрул (Flamerule) | Разгар лета (Summertide) | 2 июля – 31 июля |
| Солнцеворот (Midsummer) 1 августа | |||
| День Щитового схода (Shieldmeet) 2 августа * | |||
| 8 | Элесиас (Elesias) | Солнце в зените (Highsun) | 2 – 31 августа |
| 9 | Элейнт (Eleint) | Угасание (The Fading) | 1 – 30 сентября |
| Праздник урожая (Highharvestide) 1 октября | |||
| 10 | Марпенот (Marpenoth) | Листопад (Leaffall) | 2 – 31 октября |
| 11 | Уктар (Uktar) | Умирание (The Rotting) | 1 – 30 ноября |
| Пир Луны (The Feast of the Moon) 1 декабря | |||
| 12 | Найтол (Nightal) | Завершение года (The Drawing Down) | 2 – 31 декабря |
Sword Coast Legends |
Лучший эпизод
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Sword Coast Legends » Осколки прошлого » Смерть и любовь » Смерти нет
Только долгий путь. Смерти нет. |
Участники игры:
Аранель, КиммуриэльВремя, дата и место действия:
1445 DRКраткое описание сюжета:
В отсутствие Джарлакса пополнением рядов клана занимается Киммуриэль - и некоторых новых агентов он находит в очень неожиданных местах.Cтатус эпизода:
Личный
|
|
Багровым пламенем пылает всё вокруг, как пылает огнём, выжигая внутренности сердце. Крики, ругань, звон оружия и кровь. Плачь и мольба. Какафония звуков, среди которых трудно вычленить что-то отдельное глушат Аранель, сковывая её страхом не хуже заклинания, повергая в оцепенение.
Почему? Разве причиняли они зло кому-то, живя своей мирной жизнью вдалеке от всех? Разве не принимали они заплутавших путников, помогая им оправиться от усталости и истощения? Разве не подбирали они тех несчастных, кто разбился о коварные подводные скалы и был выброшен в беспощадную воду, на практически верную погибель? Разве не заботились о их мёртвых, отдавая последнюю дань? И разве не выполняли свой долг перед Эйлистри, заговаривая клинки просящих, преодолевших свой долгий путь, не воспевали её и не чтили?
Прогневали ли они чем-то Тёмную Деву и развернувшееся вокруг храма и в небольшом селении побоище было карой за это? А может это происки Ллос и её последователей, прознавших о затерявшемся в лесах поселении? Или охотники за артефактами, покусившимися на немногочисленные святыни, хранившиеся при храме? Аранель не знала. Она была растеряна достаточно, чтоб не понимать, как ей действовать, пока из оцепенения не выдернул голос отца, велевший ей убираться из храма и не привлекать к себе внимание. Да, она знала как владеть клинком, знала, что однажды ей придётся поднять его против тех, в чьём сердце нет ничего, кроме жажды убийства, но едва ли была готова к этому, проживя всю жизнь не зная, что такое настоящая беда.
А вот как выбралась в лес - уже не помнит. Только последние слова отца и его взгляд, не терпящий возражений, готовый защитить хотя бы её, ценой своей жизни давая шанс уйти. Бежали и другие. Аранель видела их тела, поражённые мечом или стрелой, от чего отчаянье лишь разрасталось, заставляя бежать вперёд, покуда силы не покинули эльфийку, и она не забилась между парочкой валунов, обросших вокруг густым кустарником, без малейшего понимания, где сейчас находится.
Всё, что остаётся Аранель - это молиться. Да, она знает окрестности и тропы до самых городов, но прямо сейчас, мысли её так спутаны, а боль и скорбь заполняют разум, что эльфийка просто не может бежать дальше, да и не знает, с какой стороны ждать опасности. Свалившееся потрясение выбило почву из-под ног, за короткий срок перевернув всякое представление о мире, разом воплощая все те ужасные истории о распрях в реальности, с которой молодой идеалистичной деве никогда не хотелось бы столкнуться. Она не понимала, просто в голове не укладывалось, как кто-то решил напасть на мирное селение и разрушить храм, где никому не причиняли зла. Так быть просто не должно, но так было и это было неправильно. Тем хуже сознавать собственное бессилие и трусость, ведь она не осталась там сражаться, а бежала, но иначе уже была бы мертва, сейчас храмовая дева понимала это очень хорошо. Аранель хотела жить, верила, что мёртвый не поможет уже никому, но не предала ли она своих друзей и семью, поддавшись страху и единственному чёткому указанию, которое получила в развернувшейся суматохе...
Отредактировано Aranel Angran (2021-05-25 13:13:58)
Когда ещё далека печаль, пускай в чертогах моих звучат
Свирель и арфа
Ещё не завтра придёт пора, холодный дом сиротить ветрам
Ещё не завтра©
Иногда напутствия Джарлакса очень не хватало. Когда большую часть жизни провёл, смиряясь с чьей-то опекой, и привык работать под началом и получать советы, когда бы ни обратился за ними - оставаться самому по себе, считай что в свободном плавании, было тяжело. Ещё тяжелее - осознать, какой размах и многоступенчатую структуру на самом деле имел клан. Прежде Киммуриэль не стоял перед необходимостью видеть его весь целиком и распоряжаться каждым звеном, понимая, что успех зависит от него, и оглядываться больше не на кого. Ему не приходилось так много разговаривать каждый день, решать чужие проблемы, отвечать за всех и каждого. Пусть все группы прекрасно работали автономно, они оставались слаженными частями единой системы.
И теперь ему предстояло разобраться с предателем. Киммуриэль мог знать, о чём думают другие, и он ожидал, что этот дроу с ними надолго не останется. Что для него оказалось сюрпризом - это что негодяю удастся победить своих товарищей и лишить жизни. Псионик всё же рассчитывал, что трое сильнее одного и при необходимости справятся с ним, скрутят и доставят на суд. Увы, их изувеченные трупы свидетельствовали об обратном, а Киммуриэль отметил две тревожащие вещи. Первая - беглец оказался гораздо сильнее, чем показывал, и никто его вовремя не раскусил. Вторая - ему действительно нравятся убийства и кровопролитие, даже для тёмного эльфа впечатляло.
Преступник успел сколотить свою собственную шайку, куда набрал разномастных бродяг, по большей части иблис, людей и тифлингов, хотя и ещё пара дроу в неё попали. Они сперва резали беззащитные маленькие поселения на суше, а затем где-то раздобыли корабль и повадились пиратствовать. Брэган Д'Эрт шёл по их следу, но негодяй слишком хорошо изучил клан и успешно ускользал от них. Довольно долго. Но теперь они его настигнут.
Глупец загнал себя в ловушку. Гоняться за ним по всему Побережью Мечей было пустым занятием, но на острове ему деваться некуда.
Дроу рассыпались по лесу, охотясь за пиратами. Киммуриэль обошёл по кругу горящий храм Лунной Девы, качая головой при виде жриц, зарубленных при попытке к бегству. Лишь немногие из них, похоже, сражались, место выглядело как очень мирное и спокойное прежде. Псионик не сожалел о том, чего не мог изменить, и не тратил время и внимание на скорбь - и всё же отметил, что они не заслужили подобного конца. К сожалению, мир редко кому воздаёт по достоинству. Случайный рок принёс им погибель.
Рок - и его, Киммуриэля, невнимательность. Или безразличие? Не оттого ли он не заметил вовремя ненадёжный элемент, что мало интересовался другими? Псионик получил болезненный, но необходимый опыт.
Он проверял, не выжил ли хоть кто-то, хотя и понимал - в такой резне ещё вопрос, стоит ли оставаться последним и всю жизнь клясть себя за это. Горевать, злиться, осознавать, что не спас, не защитил. Какие знакомые эмоции. Слишком знакомые, чтобы не задеть его.
Киммуриэль не принял бы смерть, несмотря на то, что действительно порой не понимал, почему его оставили, зачем он живёт дальше. Месть ли двигала им? Или у бесстрастного, интересующегося только тем, в чём видел пользу, псионика всё же осталось, чем дорожить и что терять? Он не был уверен, что понимает эту часть своих поступков, но мысль о том, чтобы расстаться с этим миром, отторгала его.
Киммуриэль шёл по различимому только для него душному шлейфу чужих паники и страха. Шёл целеустремлённо и неумолимо.
- Я тебя чувствую, мне известно, что ты рядом, - негромко и спокойно сказал псионик, останавливаясь перед огромными камнями, в укрытии между которыми трепетало чьё-то нежное сердце и метался перепуганный разум. - Тебя ведь зовут Аранель? Я не причиню вреда.
У него и оружия при себе не было. Оно ни к чему, если сражаешься разумом. Но девушке-то откуда знать о нём такие подробности. Киммуриэль был более чем уверен, что она впервые сталкивается с обладателем подобного дара. И, конечно, не рассчитывал, что ему поверят на слово, хотя от жриц Эйлистри, не приученных ждать зла от незнакомцев и сразу подозревать худшее в любой ситуации, всего можно ожидать. Сегодняшнее потрясение её наверняка изменит, но воспитание есть воспитание.
|
|
Сколько прошло времени, Аранель не знала. Понимала лишь, что к утру дело не скоро - луна не спешила уходить, освещая сквозь менее густые кроны участки земли. В какой-то момент стало тихо, словно в склепе, а потом снова отдаленный шум, улавливаемый чутким слухом эльфийки. И страх смешанный с непониманием, непринятием всего случившегося, не желающий отступать. Дева слышала разные истории от старших, знала и то, что на землях, где они живут, происходят стычки, но для нее они всегда были лишь страшными сказками, приходящими потом во снах. Теперь же кошмар стал явью, обрушиваясь на дроу, среди которых лишь единицы познали кровь и смерть, и могли защищаться, либо же давно забыли о них.
Чужой голос, незнакомый и спокойный, выдергивает эльфийку из оцепенения, заставляя отвести взгляд от лунного диска. Она сидела очень тихо, не могла заставить себя даже молиться, слишком испуганная и потерянная, но все равно была найдена.
- Ты врёшь?! - То ли вопрос, то ли утверждение, но прятаться дальше смысла нет, равно как и выбраться из своего укрытия и не попасться на глаза незнакомцу не получится. Сверху эльфийка будет отличной мишенью для стрелы или кинжала, сзади путь преграждают камни, впереди незнакомый дроу, а под землю дева не умеет, даже если подобная мысль пришла бы в светловолосую головку. Голос звучит звонко, дрожит, но Аранель пытается найти в душе остатки храбрости и решимости.
Почему он назвал её имя? Едва ли врагам оно было бы известно, особенно врагам случайным, ведь их маленькое сообщество ни с кем не вступало в конфликты, но он дроу! Возможно, не из тех, кто следует жестоким учениям Ллос, а возможно это такая хитрость, потому что ему не хочется лезть за беглянкой в кустарник.
Сейчас, когда пламя и смерть остались чуть в стороне - в голове немного просветлело. Нет, страх не отступил, напротив, он стал сильнее, щедро приправленный чувством одиночества и боли по погибшим, и незнакомый дроу, хоть он и говорит, что не причинит вреда, не внушает доверия, ведь им не от кого было ждать помощи. И всё же, Аранель решается выйти из своего укрытия (а ведь она была уверена, что камни и высокая трава укроют её от чужих глаз), милостью Эйлистри, может, она сможет найти путь к спасению, или, по крайней мере, принять смерть с гордо поднятой головой, как герои воспетые в балладах, ведь под рукой не было даже клинка, до сих пор служившего храмовой деве красивой ритуальной игрушкой, не ставшей даже защитой во время побега.
- Кто ты, один из... из этих? Тогда... Откуда ты знаешь меня? - Это было наивно, но сложно не хотеть верить в лучшее, когда вокруг тебя всё рушится и хоть кто-то в царящем хаосе не просто сохраняет спокойствие, но и не проявляет агрессии.
Когда ещё далека печаль, пускай в чертогах моих звучат
Свирель и арфа
Ещё не завтра придёт пора, холодный дом сиротить ветрам
Ещё не завтра©
Бедный ребёнок, она не знала, куда ей бежать и что делать, всех вокруг она готова была видеть своими врагами. Киммуриэль знал, что, если оставить её в подобном состоянии - у девочки на всю жизнь останется травма, если она вообще выживет и доберётся хоть куда-нибудь отсюда. Участь других редко по-настоящему трогала его, хотя псионик и умел безупречно имитировать вовлечённость в их дела, но пройти мимо сейчас он не мог. Хотя положение Аранель было совершенно типичным для тех, кто попадал в Брэган Д'Эрт - оказываясь на распутье между жизнью и смертью, они выбирали жизнь, пусть и у кого-то в подчинении. Клан знал, что и как предложить, помимо чудесного спасения. Для кого-то в ход шли банальные деньги, кто-то вёлся на силу, иные - на знания, доступ к которым клан мог обеспечить. Большинство жили вполне в комфорте, даже в роскоши, пока не погибали на каком-нибудь задании. Итог почти закономерный для них всех.
Но всё же это лучше, чем просто отдать богам души, совершенно бесславно и бездарно, не только не отомстив, но и не получив достойное отпевание и похороны. И тела их так и лежали, забытые, безымянные, в огне рушащихся храмов и дворцов, уничтоженных деревень, захваченных городов.
- Я догадался, где ты прячешься, и знаю твоё имя. Если бы в моих целях было как-то навредить тебе, я бы уже это сделал. Но я действительно предлагаю тебе помощь, девочка, - мягко, с сочувствием сказал псионик. - Я не разделяю веру в твою богиню, но не думаешь ли ты, что леди Эйлистри способна привести на твой путь даже еретика, чтобы озарить будущее сиянием луны?
Киммуриэль говорил спокойно, плавно, как можно более мягко, не желая напугать или оттолкнуть. Любой малости хватит сейчас несчастной Аранель, чтобы у неё окончательно сдали нервы, и она кинулась бежать наутёк даже не глядя, куда, и не понимая, зачем, только бы подальше от всех тех кошмаров, что едва не поглотили её вместе со всеми остальными. Будто чуткая к любой мелочи вроде звука шагов или изменения направления ветра, впечатлительная лань, спугнутая охотниками.
- Должно быть, леди Эйлистри считает, что тебе ещё рано умирать и присоединяться к ней в вечном танце, - договорил Киммуриэль.
Он специально подбирал красивые слова, которыми разбойники не изъясняются, показывая, что знаком с основами её милосердной ко всем добрым существам религии, и улыбнулся, глядя на красивое лицо девушки. Эльфийка выглядела изящно и утончённо, как и полагалось представителям их расы, но в её чертах ещё остались невинность и нежность. Было заметно, что она никогда не воспитывалась в жестоком культе Ллос, и озлобленные, кровожадные, алчные до власти жрицы Паучихи не имеют к ней никакого отношения. Совершенно не испорченная прелесть. Киммуриэль понял, что не позволит никому просто так взять и погасить этот наивный светоч, не даст исчезнуть искрам любви к миру, что теплились ещё в сердце Аранель, не допустит, чтобы она озлобилась и прокляла всё живое, как нередко поступали, оказываясь в том же положении, что и она, представители всех разумных рас и народов Фаэруна.
|
|
Речь, неожиданно не грубая, действительно подействовала на эльфийку отрезвляюще. Она не ждала бы спокойных слов ни от своих, ни, скажем, от местных жителей, если бы те вдруг прознали о нападении и решили вмешаться, хотя бы попытаться найти уцелевших. Резкий контраст с ожиданиями и собственными эмоциями заставлял не только слушать, но и слышать, незаметно для Аренель, располагая. Так или иначе - но все всегда судят по себе, опираясь на путь, который прошли от рождения и опыт, что был получен, сформировав взгляды на мир. И в этом жрица была до безобразия наивна и доверчива, впервые столкнувшись с настоящим злом, склонная даже тому, что сотворили чужаки искать оправдание. Не для прощения даже (трудно простить разрушенный дом и загубленные жизни, семью), но для того, чтобы жить дальше.
Мир многогранен, отнюдь не добр, часто даже жесток, но и в этой жестокости должен быть смысл, иначе она не может существовать, просто потому, что не может существовать. Или же нужно прервать это существование, тем самым даруя миру очищение. Быть может этим и руководствуются вставшие на Путь Меча, но для Аранель сейчас важно другое: в словах незнакомца есть смысл. Разве может она сомневаться в Эйлистри? И не явление ли этого дроу является путем спасения, чтобы она могла жить дальше. Жить, петь, танцевать в лунных лучах и нести учение своей покровительницы дальше.
Когда мир рухнул и надежда, казалось бы, угасла, возродить ее может вера! И, возможно, именно ее отклик говорит сейчас незнакомым спокойным голосом, обещая помощь, прокладывая мост через хаос и кровь, на другом конце которого находится жизнь. Пусть без друзей и родных, пусть кажется, что ничего более не имеет смысла, если в мире вообще существует зло, способное на столь ужасные вещи, обрушившиеся на поселение, пока она жива - ещё может что-то изменить. По крайней мере, в это хочется верить и именно этому не учили: что бы ни случилось - не отчаиваться и не терять веры. Аранель предала бы память погибших, если бы забыла об этом.
- Может быть, ты и прав, - трудно сдерживать слезы и не допускать дрожи в голосе. Страх никуда не ушел, а чужак не вызывает доверия, явившийся из ниоткуда, не то как насмешка судьбы, не то как спасение. Скорее уж, Аранель сама не знает, что она чувствует и чего хочет. В любом случае, лучше пойти с ним, чем остаться один на один с в один миг ставшим враждебным миром. Аранель очень этого не хотелось, остаться одной. Она хотела спрятаться, а ещё лучше - проснуться, и чтоб все оказалось просто дурным сном, но сейчас, когда эмоции не дают трезво мыслить, кто-то, кто знает что делать и протягивает руку помощи, становится тем самым путеводным маяком. И ещё, гордость и убеждения, которые трудно вытравить из головы за часы.
- Ч-Что теперь делать? - Вопрос звучит растерянyо, а ответ приходит сам собой. А вместе с ним возвращается и ужас ситуации, а так же стыд за малодушие, так что, подошедшая ближе жрица даже хватает незнакомца за руку, словно бы хочет потащить его к храму. - Может кто-то ещё выжил, или ранен, а я здесь, вместо того, чтобы попытаться помочь, нужно вернуться! - Или всё закончилось, и дроу из тех кто прочёсывает территорию в поисках тех самых уцелевших? Тогда тем более нужно идти обратно!
Когда ещё далека печаль, пускай в чертогах моих звучат
Свирель и арфа
Ещё не завтра придёт пора, холодный дом сиротить ветрам
Ещё не завтра©
Аранель была испугана, разбита, но веру не утратила. Кто-то сказал бы, что его это радует, но не Киммуриэль. Холодный и рациональный до мозга костей, псионик по большей части имитировал сочувствие и понимание, хотя, с другой стороны, действительно желал девушке добра, но отнюдь не бескорыстно. В клан почти не принимали последователей Ллос, и сам Киммуриэль, и Джарлакс были отступниками Паучьей Королевы, грешниками, безверующими. Жрица Эйлистри стала бы весьма серьёзным подспорьем - целители нужны всегда и всем, а клерики Лунной Девы могли совмещать и помощь союзникам, и сражения на передовой. Разумеется, для Киммуриэля обмен услугами всегда являлся чем-то взаимовыгодным, и клан предоставлял спасённым так, как эта девочка, убежище, пищу, возможность обрести наставника, познавать новое и развиваться, а также странствовать по миру, бывая в самых разных уголках, от Долины Ледяного Ветра до Чалта. Увы, смертность в Брэган Д'Эрт тоже получалась довольно высокой, и Киммуриэль досадовал на это, но не горевал. Терять ценные ресурсы всегда неприятно, однако, незаменимых не бывает. Всегда кто-то сталкивается с чудовищным невезением, с катастрофами и бедами - и, когда они стоят на самом краю, появляются Киммуриэль и его подчинённые, словно призраки-искусители. Многим демонам и дьяволам сделалось бы по-чёрному завидно от того, как клан ловит в свои сети свежие души.
- Я сожалею, что мы так задержались. Если бы подоспели раньше, возможно, мы смогли бы спасти больше ваших товарищей, - вздохнул псионик. Он не просто звучал искренне - он вошёл в роль настолько, что вполне был искренним и сам себе верил. - Идёмте. Я покажу вам виновника всех бед.
И в самом деле показал. Когда они с Аранель дошли обратно до горящего храма, то увидели перед ним группу из нескольких тёмных эльфов, мужчин, окруживших полукольцом ещё одного мужчину, в разорванной одежде, связанного по рукам и ногам и с кляпом во рту. Если Аранель помнила, кто напал на храм - она бы узнала в нём главаря налётчиков. Трупы пиратов валялись там же, где и тела всех её знакомых и близких - все умерщвлены быстро, с истинной ловкостью и даже изяществом опытных наёмных убийц, и вполне надёжно. После не окажется, что парочка недобитых сумела подняться, доковылять до какой-нибудь деревеньки и получить там помощь. Таких ошибок Брэган Д'Эрт не совершал, тем и славился, поэтому процветал в полном злокозненных интриг, крови, жестокости Мензоберранзане, где лишать жизни себе подобных учились чуть ли не с пелёнок. Чтобы работать ассасинами среди расы убийц - нужно быть непревзойдёнными, лучшими, образцами в этом страшном деле. Ничего личного - дроу Киммуриэля работали либо за деньги, либо по приказам его или Джарлакса, пусть не всегда понятным, так как прямая материальная нажива не предвиделась, да и любая иная польза тоже не была очевидна, но обсуждениям и спорам не подлежащим. Начальство говорило - они выполняли. И, даже если за саму задачу клану не платили - у них бывали изредка такие приступы альтруизма, либо же сиюминутные пожелания левой пятки Джарлакса, - Киммуриэль возмещал им затраченные время и усилия из казны.
- Вот тот, кто обрёк ваших родных и друзей на безвременную смерть, - тихо сказал Киммуриэль, подводя Аранель так близко, чтобы она смогла как следует разглядеть преступника. - Как вы желаете, чтобы мы с ним поступили?
Пират сверкал глазами. Он свирепствовал даже в таком состоянии, избитом, скрученном, и, дай ему хоть немного воли - точно вцепится кому-то в глотку. Он совершенно точно не сдался, и уж тем более не раскаялся. Нет, в нём даже безо всякой магии, дающей способность видеть чужие ауры, и без псионики, обеспечивающей чтение не только мыслей, но и эмоций, чувствовалась непримиримая, абсолютная ненависть. Освободи ему рот - и отнюдь не извинения, а оскорбления и прочая смердящая словесная грязь польётся оттуда. Как и полагается дроу, он ничего не понял, проиграв, и, сколько бы с ним ни проводили душеспасительных бесед, сожалеть будет разве что лишь об одном - что уступил в силе врагам. Такие и на эшафоте не сдаются - их прощальные речи обычно включают в себя тысячу едких насмешек и заявление, как он всех в гробу видал, и как рад, что покидает мир, полный подобного отребья.
|
|
Сожаления - такая бесполезная вещь, которая ещё никому не помогла. Сожалеют о том, что уже нельзя исправить, что было утрачено безвозвратно, разве что боги смилуются и отзовутся на зов просящих. И, тем не менее, сожаление - это ещё и проявление доброты, милосердия или доброй воли. Даже если они являются данью вежливости, для другого и она может стать ниточкой надежды и веры в лучшее.
Впрочем, явившемуся из ниоткуда дроу хотелось верить, и Аранель верила, хотя легче от этого не становилось. Жрица не отвечает, только смотрит полными слез глазами, кивнув, давая понять, что услышала. Крепче сжимает чужую ладонь, а потом сама же отдергивает руку, испугавшись чего-то. То ли собственной бесцеремонности, то ли собственного же нетерпения, то ли возможности что-то понять. Пожалуй - последнее действительно было страшно, ведь не укладывалось в голове у жрицы как сама возможность, но отступать некуда и незачем, и она послушно идёт вместе с незнакомцем, больше боясь того, что будет, нежели обмана с его стороны.
Они идут туда, откуда страх и приказ отца выгнали Аранель, открывая её взору картину, которая ещё не раз вернётся к ней в кошмарах. Пламя и смерть, дроу, которые были вырезаны как жертвенный скот во имя наживы. И, увы, когда они видят пирата, возглавившего нападение на мирное поселение, все сомнения и страхи эльфийки только усиливаются. Она видит в нём ярость. Что-то настолько непонятное, отталкивающее, граничащее с безумием. Затягивающее куда-то в круговорот мыслей и эмоций, в накале, ранее неизвестном храмовой деве.
Из оцепенения её снова вытягивает тот же голос, задавая вопрос, на который у Аранель нет ответа. Это она должна решить его участь? Быть может, так будет правильно, но от того только страшнее, потому как деяние, которое совершил этот пират, простить трудно, практически невозможно, а если и получится - прощение могло бы оскорбить память всех, кто погиб, учение Эйлистри, проповедующей очищение мира от жестокости. И всё равно жутко брать на себя такую ответственность, даже если не видишь на лице преступника ни капли сожаления. Даже проповедуя всю жизнь милосердие - вмиг лишившись всего, ты жаждешь мести, если уж горе не поглотило тебя полностью, лишая всякой воли к жизни.
Аранель хочет спросить его - "почему?" и, одновременно с этим не хочет знать ответ на свой вопрос. Она смотрит на дроу, который привёл её сюда, ища ответ уже на его лице и не находя. С одной стороны, она вообще не хочет здесь находиться, смотреть на дом, который был омыт кровью её семьи и друзей. Дом, которого больше нет и в котором больше нет места ей. Разве могут слова изменить что-то для того, кто лишился всего.
Но сказать что-то нужно, так что жрица заставляет себя сглотнуть вставший в горле ком, едва слышно откликаясь на заданный вопрос.
- Пусть умрёт быстро... - Аранель отводит глаза, не желая смотреть на пирата или видеть реакции в лице дроу. Страдания преступника не исправят ничего и не успокоят боль, разливающуюся в душе, и если она поддастся ежесекундному желанию, то в чём тогда будет отличие?
В остальном же - Аранель все равно, сперва ей нужно пережить случившееся, хотя бы до конца осознать это. И остаться одной.
- Уже ничего не исправить. Ничего. Что мне теперь делать? - И не незнакомцу давать ей такие советы, но спросить больше некого, а сама Аранель не знает. Все что ей остаётся сейчас - молиться и ждать, что Эйлистри направит её и подскажет решение, что хотя бы в вере своей она сможет забыться.
- Прости...те. Я не вправе просить Вас о помощи, Вы и так спасли мне жизнь. - А стоит ли её жизнь спасения, даже если срок ещё не пришёл, предписанный путь не был пройдет, воля Эйлистри не была исполнена? Жизнь той, кто бежала и выжила лишь благодаря этому, и тому, что эти дроу, хоть и не успели предотвратить беду, явились достаточно вовремя, чтобы выжила она. Было бы верх неблагодарности не ценить этого. А ещё, Аранель поймала себя на том, что возможно обращается к дроу слишком грубо, не спросив даже имени, практически шепча последнюю реплику, затравленно уставившись на него. Она ведь и правда не знала, что делать дальше, куда идти и должна ли она делать что-то...
Когда ещё далека печаль, пускай в чертогах моих звучат
Свирель и арфа
Ещё не завтра придёт пора, холодный дом сиротить ветрам
Ещё не завтра©
Киммуриэль согласно кивнул, будто судья, что выслушал вердикт присяжных, и дал знак дроу, стоявшему ближе всех к пленнику. Тот медленно занёс скимитар, ровно, будто паладин Тира или Торма, произнося слова приговора, включавшие в себя подробно все пункты, по которым предатель достоин смерти. Не то, чтобы это была сцена, разыгранная специально для Аранель, чтобы она приняла их за хоть сколько-нибудь придерживающихся закона личностей, а не банду отпетых головорезов, сыграло здесь роль и то, что преступник являлся бывшим членом клана, и Киммуриэль считал важным показать рядовым бойцам, что их не будут убивать по любой причине или просто потому, что они не понравились кому-то из лидеров. Псионик бывал строгим, жёстким, даже жестоким, но всегда рациональным, и пустую растрату ресурсов не терпел. Все его решения всегда исходили от здравого смысла и предположений о максимальной выгоде для клана, и никогда - из личных предпочтений. Даже если кому-то казалось, что Киммуриэль изменил себе и вкладывается во что-то длительное время безо всякой отдачи - им стоило подождать ещё, он всегда находил, как это обратить в плюс.
- Не смотри, - мягко сказал псионик, осторожно коснувшись ладонью плеча девушки. - Даже если он получает по заслугам, в этом нет ничего красивого.
Одновременно он размышлял, в какой форме подать ей предложение. Аранель была жрицей дроу, и, что немаловажно - не жрицей Ллос, ни даже Шар. Эйлистри была известна её целительной и вспомогательной магией, даже теперь, когда богиня стала слабее, чем прежде, и её заклинания больше не внушали такого же ужаса врагам, отмеченным печатью зла - Лунная Дева по-прежнему оставалась сострадательной, милосердной, стремящейся облегчить мучения и очистить души всех живых существ. Насколько помнил Кимммуриэль - по её догме даже закоренелым злодеям должны были давать шанс раскаяться и искупить грехи. Он не слишком-то понимал подобное, воспитанный в доктрине Ллос, хотя и не сказать, чтобы Дом Облодра был хоть сколько-нибудь набожным - просто так было принято, чтобы нарушать правила и идти против религии, нужно очень хорошо её знать и представлять, где можно извернуться и как убедительнее солгать. Псионик с куда большей охотой вырывал сердца тем, кто поднимал руку на него или его подопечных, и вполне искренне считал это правильным. Те, кому ты сохранил жизнь, вряд ли поступят так же с тобой в обратной ситуации, и признательны тоже не будут - они воспользуются твоей слабостью, чтобы напасть со спины.
- Я бы хотел предложить тебе новый дом, где ты могла бы принести пользу другим и обрести покой сама, - продолжал Киммуриэль. - Ты можешь пойти с нами. Мы нуждаемся в клериках. Разумеется, мы не настаиваем, чтобы ты решала прямо сейчас. Полагаю, тебе нужно попрощаться с родными и помолиться о том, чтобы ничто не помешало им на пути к Деве Танца, и она приняла бы их в вечность. Мы поможем с похоронами. Мне... - он сделал деликатную паузу, - известно, что высшие обряды леди Эйлистри включают в себя возможность воскрешать мёртвых, и, если у тебя недостаточный для этого сан, то мы можем поискать другую жрицу, которая поможет тебе в этом. Но, если ты выбираешь упокоение, то как бы ты хотела это сделать? Сжечь тела и рассеять прах по ветру - или упокоить в земле, и, если последнее, то где, как ты считаешь, лучшее место для расположения могил?
Киммуриэль честно предлагал все известные ему варианты. Конечно же, обычно любому хочется вернуть любимых и близких с того света, но Эйлистри добрая и заботливая богиня, и в её царстве там, наверху, ушедшим, возможно, куда лучше, чем в этой земной юдоли скорби. Если ты совершенно точно знаешь, что души будут приняты и обретут счастье, стоит ли заставлять их возвращаться? Не лучше ли в молитве поблагодарить за всё и пойти дальше своим путём? Их могло бы привести обратно беспокойство за Аранель, которая осталась совсем одна, но, если Брэган Д'Эрт возьмёт её под опеку и обеспечит всем необходимым, то с ней тоже всё будет хорошо. По крайней мере, на первых порах Киммуриэль присмотрит за ней сам и поможет освоиться. Потом, когда она крепко встанет на ноги, обретёт друзей и соратников, его опека ей больше не понадобится.
|
|
Странная штука жизнь. То она мерная и стабильная, течёт в своём неизменном, ритмичном цикле, не предвещая перемен, то резко обрывается и переворачивается с ног на голову.
О том, что жизнь её будет перевёрнута вот так, в один момент, лишая всех и всего, даже представлений о мире вокруг, Аранель не подозревала. Не мечтала когда-то о дальних странствиях в вихре приключений, как это случается с юными необузданными сердцами. Не желала себе иной жизни. Думала, что все останется как есть, если не всегда, то очень долго. Но теперь, похоже, ей придётся взглянуть в глаза неизвестности, в глаза своим страхам.
- Нет! - Голос девушки тих, но твёрд, она не может отвести взгляд, когда приговор приводят в исполнение. Лезвие скимитара притягивает; лицо, искажённое злобой завораживает и приводит в ужас. Кроме того, отступать уже некуда, и если уж приняла решение, став частью судьбы смертника - нужно сопровождать его до конца.
Одними губами Аранель шепчет молитву, пока зачитывается приговор и вершится казнь.
И снова выбор. Что ей стоит сделать: попытаться ухватиться за возможность вернуть всё как было или двигаться вперёд? Эйлистри милосердна, разве не защитила бы она тех, кто ещё не выполнил своего назначения, как защитила её, имеет ли право жрица вмешиваться в столь сложную материию и менять её? А если Лунная дева просто не успела? Не смогла? Сердце Аранель стремилось к одному, разум же метался в сомнениях. И, в любом случае, ей требовалось время, чтобы принять хоть какое-то решение.
- Я... Мне нужно побыть одной, если вы не против, я разыщу Вас позже. - Аранель не удерживали, предоставив возможность уедениться со своими мыслями и она пошла туда, где лежали тела убитых, понимая - уже ничем не помочь. Пираты не оставляли после себя раненых, они пришли убивать и делали это быстро, не оставляя никаких шансов тем, кому не удалось скрыться. Если кто-то и сбежал, не будучи при этом найденным запоздавшими спасителями - они узнают обо всем позже. На долю храмовой девы же выпало первой принять утрату.
Она видела знакомые лица, испачканные в крови. На них застыли страх и боль, ставшие последними спутниками. Такими были почти все, и даже те, кто погиб с оружием в руках едва ли не осознавали, как тщетны их усилия. Потом Аранель ушла в рощу, туда, где жрицы танцевали и пели во время обрядов, прославляя свою Богиню.
***
Словно бы сохраняя святость места, жестокость не затронула поляны. Залитый лунным светом участок земли хранил былое спокойствие, став насмешливым ошмётком из недавнего прошлого в несколько часов. Это даже не мгновения для эльфа, а уже проложили огромную пропасть в жизни на "до" и "после", ведь даже воспользуйся она таким щедрым предложением - мир уже не станет прежним.
Сперва Аранель просто плакала, осознавая, что она выжила, а другие нет. Потом же начала петь, в сердце своем взывая к Богине, ища у неё ответа на вопрос, как быть дальше, а потом, когда эмоции сошли на нет, уснула там же, прислонившись к древесному стволу.
Сколько прошло времени, с того момента, как Аранель явилась на поляну, дева не знала, но луна уже успела изменить свое положение в небе, отдаляясь, готовясь уступить место утренней серости, а после и солнечным лучам, беспощадным к всем, кто живёт под его сенью, восходящим каждый день в своем, как бы не хотелось остановить или ускорить время, подвластное, разве что, самым могущественным из колдунов.
Оставаться в священном месте больше не хотелось, трава покрылась росой и стало холодно, что хорошо чувствовалось для существа, привыкшего носить минимум одежды, да и на душе была такая же вязкая стылость. Но как быть Аранель уже знала и с принятым решением отправилась обратно.
- Господин Киммуриэль.. - Разыскать дроу оказалось достаточно просто, по описанию внешности ей помог в этом первый же из тех, кого Аранель осмелилась спросить, и, заодно подсказал имя ночного спасителя. - Простите, что тревожу Вас и отрываю от дел. - Возможно дроу вообще собрался отдохнуть, но, пока что, здесь все ещё кипела жизнь, разительно отличающаяся от привычно картины и врезаясь в сознание своей неправильностью.
- Я приняла решение и отправлюсь с Вами, если Вы мне позволите. Не стану тревожить покой тех, кто ушел в обитель Лунной девы. Тела погибших же следует придать огню, пусть ничего больше не тревожит их.
Слезы удалось сдержать, как удалось и не отводить взгляд. В том помогали усталость и опустошение, прочно поселившиеся в теле и мыслях. Но решение было принято твердо, думать же, что оно ошибочно было страшно, потому Аранель гнала от себя эти мысли, вспоминая слова родных, что когда-то они оставят её, но это не повод для печали.
Когда ещё далека печаль, пускай в чертогах моих звучат
Свирель и арфа
Ещё не завтра придёт пора, холодный дом сиротить ветрам
Ещё не завтра©
Изучение окружающих живых существ неизменно приоткрывало их с какой-то новой стороны. Даже создания, не блещущие высоким и сложным интеллектом, казались порой источником весьма поучительного опыта. Никто не бывает настолько прост, чтобы никогда не преподносить сюрпризов. Киммуриэль ожидал именно такой реакции от Аранель, однако, что для него стало относительной неожиданностью - это с какой быстротой она совладала с собой и была готова продолжить свой жизненный путь. Аранель ничем не напоминала личность, что отреклась от доброты и помощи другим, заложенных в учение Эйлистри, или закрылась в себе. Её мир стал мрачнее и безжалостнее, но и сияние надежды, устремление в лучшее будущее сверкали в ней неогранённым алмазом. Это восхитило даже его, тёртого, бывалого, битого и покалеченного жизнью не раз и не два.
- Почти каждый в нашем клане кого-то однажды потерял.
Киммуриэль говорил тихо и неторопливо, словно бы размышляя вслух, но также взвешивая каждое слово.
- Дом, семью, даже право носить прежнее имя. Мы держимся вместе, потому что полностью доверяем только себе и друг другу. После всего перенесённого мы имеем право так думать, ведь мы чувствуем себя в безопасности и знаем, что будем поняты правильно здесь, где горе и утраты каждого сливаются в единое, и пролитые слёзы, боль и раны сближают. Однако, при этом мы открыты всему вокруг. Я рад, что ты решила присоединиться.
Однако, кое-что Киммуриэль от неё скрыл. Аранель, судя по всему, не сталкивалась с дроу Андердарка никогда в жизни. А Брэган Д'Эрт по большей части состоял именно из таких. Немногие из принятых в его ряды родились на поверхности. Соответственно, они были поголовно в большей или меньшей степени отравлены воспитанием Матрон Матерей и униженным положением мужчин тёмных эльфов в городах. Обученные убивать, они сделали это своим основным мастерством и средством заработка. Конечно, после учинённой непокорным предателям резни они не выглядели как сообщество собирателей цветов и любителей котят, но впечатление всё равно сложиться могло превратное. Дроу клана далеко не всегда выступали спасителями и защитниками невинных. Впрочем, неплохо разбирающийся в характере своих подчинённых Киммуриэль не собирался давать Аранель задания, связанные с трудными моральными дилеммами или способные разочаровать её. Может случиться, что такая девушка, как она, окажет положительное влияние на других. Подобный вариант псионик рассматривал как предпочтительный. От клана уже не удивятся никаким выходкам, они ведь и брали во многом за счёт непредсказуемостью, меняя стороны прямо в бою по несколько раз и балансируя по краю, сплетая интриги поверх интриг, выворачиваясь из ловушек и ухитряясь извлекать выгоду даже там, где всем мерещилось поражение.
***
Дроу отплыли вскоре по завершении церемонии похорон, когда пепел и дым погребального костра унёсся в небеса и растворился там, а последние угли догорели и погасли. Киммуриэль не навязывался, держался тактично и даже немного холодно, лишь видом и жестами показывая, что готов слушать, если Аранель понадобится высказаться, и, конечно, объяснить, что ей - нет, им всем, - предстоит делать на месте прибытия. У него даже возникало странное и смутное ощущение, что он обзавёлся приёмной дочерью. Интересно, Джарлакс воспринимал так весь клан? Киммуриэль не отличался выдающейся сентиментальностью, но с Аранель ему хотелось заботиться - и непременно увидеть, как девушка однажды найдёт своё подлинное место в мире.
|
|
Вы здесь » Sword Coast Legends » Осколки прошлого » Смерть и любовь » Смерти нет
