Повозка пересчитала видавшими виды колёсами все ямы и ухабы на дороге. Разумеется, в такой дали от всех крупных городов никто тракт не мостил. Лошадь, что тянула эту если не древнюю, то близко к тому колымагу, выглядела так, будто ей давно и безнадёжно надоело всё на свете. Впрочем, её, конечно же, никто не спрашивал, и она давно уже с этим смирилась. И даже с тем, что ей пришлось везти лича. Макос как мог подавлял негативные эффекты, способные доставить другим дискомфорт, старался выглядеть и вести себя как можно ближе к живому существу, но она всё равно чуяла нежить и вела себя тревожно. За это ему пришлось заплатить втридорога, уговаривая возницу взять его. И всё равно, если бы не репутация героя Невервинтера, и не скажи Макос, что едет по делам лорда Неверембера, тот бы, скорее всего, отказал ему.

Хлюпающая под весом телеги жижа отнюдь не настраивала на лирический лад. Впрочем, от мрачного лица и суровой фигуры облачённого в красное тифлинга сбежала бы любая муза. А заодно и каждый, у кого совесть нечиста, ведь на расправу с негодяями Макос всегда был скор. Целеста и Минск могли договариваться, тем более мог Дзирт До'Урден, но Макос не разделял их точку зрения. Для него хороший оппонент - безусловно мёртвый оппонент. Проверенно мёртвый и тщательно похороненный, со всеми церемониями, с осиновым колом в груди на всякий случай, в освящённую верховными клириками землю, под печати Келемвора, да в тщательно охраняемом склепе - а не как Визеран Де Вир, чтобы ему внутренности наизнанку вывернуло.

Чернокнижник не взял с собой городскую стражу или кого-то из друзей, потому что не хотел спугнуть местного интригующего деятеля социальной помощи неупокоенным мертвецам. Достаточно уже того, что и сам он весьма узнаваем, и тот, прослышав о ком-то со внешностью Макоса, объявившимся в округе, мог сбежать. Проще всего было бы выдать себя за одного из просителей, такого же, как все остальные, благо, притворяться так уж сильно не пришлось бы - Макос действительно был личем, и на самом деле порой мечтал, чтобы всё можно было обратить вспять, несмотря на то, что выбрал такую судьбу сам, и у него были весомые причины так поступить. Возможно, каждый немёртвый хоть изредка, но думает о подобном - по крайней мере, пока ещё не успел полностью забыть, что такое полноценная жизнь. Такое, как он слышал, случалось с теми, кто проводил в этой форме существования гораздо больший срок, нежели их возраст до обращения.

Да, так было бы правильнее всего, и он бы не вызвал никаких подозрений... но его вывел из себя омерзительный, низкий, подлый обман тех, кто оказался на грани, не мог защитить себя и знал, что их могут убить просто так, за то, что они отличаются, даже если этой нежити никогда не приходилось никого убивать, ни даже навредить. Импульсивный характер Макоса так и не изменился, несмотря на то, что его тело давно утратило большую часть естественных свойств организма. Его кровь попросту не могла кипеть - и, тем не менее, он ощущал злость, и она ничем не отличалась от той, которая в молодости не позволяла Макосу пройти мимо нуждающихся, тех, кого притесняют сильные, возомнившие о себе слишком много, мимо грязи, оскорблений и несправедливости. Он не станет играть с этой тварью ни в поддавки, ни в дешёвый спектакль.

Он придёт и убьёт. Или скрутит и оттащит в Невервинтер, чтобы там судили по закону. Макос ещё не решил, многое зависело от поведения треклятого "чудотворца" при встрече.

- Благодарю вас, и простите за беспокойство, - тихо сказал чернокнижник, слезая с телеги.

Пожилой возница кивнул ему и развернул ту, чтобы отправляться обратно в город. Ожидать пассажира этот человек явно не собирался. Что же, Макос и сам разберётся, как ему вернуться обратно. В конце концов, он умел открывать порталы.

Широким, размашистым шагом тифлинг подошёл к палатке, которую ему указали местные восторженные жители. Ему попалась мать, которой возвратили дочь, и сестра, вновь увидевшая брата. Пока Макос не стал развенчивать их иллюзии или применять свиток, способный рассеять наваждение и заставить предметы выглядеть в истинном облике. Он решил, что, раз эти восставшие до сих пор ещё не сожрали близких, то можно подождать ещё пару часов, когда у него появятся весомые доказательства, что это не он применил какую-то зловещую тёмную магию, чтобы снова зачаровать их в монстров, а тот мерзавец изначально обманул хороших людей. Такое происходило когда-то прежде, когда Макос был менее известен, и его намерения часто вызывали сомнения, если не прямую подозрительность, у тех, кому он предлагал помощь.

Что-то было не так. Макос не видел врага, но чувствовал скрытое присутствие. Это вызывало некоторые затруднения, так как он не был уверен, куда бить, и решил поступить по наитию. Он ударил туда, откуда, по его представлению, за ним наблюдали.

Огромные бледно-зелёные лапы - Руки Хадара, - выпростались из земли и накрыли внушительный участок пространства сразу за палаткой. Раздался придушенный вскрик, и взъерошенный мужчина вывалился из невидимости. Макос недобро улыбнулся и бросился к нему, на бегу выхватывая клятвенный клинок чернокнижника - рыжее пламя пробежало от его руки к кончику лезвия, объяло холодный металл, танцуя по его поверхности хищными сполохами. Незнакомец, однако, не растерялся и принял атаку коротким мечом на свой прочный посох. Макос отпрянул и сделал ещё один взмах, но мужчина, презрительно улыбаясь, с неестественной для обычного человека ловкостью увернулся и ударил его посохом, полыхнувшим чёрно-красными чарами, определить которые тифлинг не успел - и они оглушили его на несколько секунд. Дезориентированный, Макос не мог сделать ничего против заклинания, которое начал читать его противник. Он даже почти ничего не видел, так хорошо на него подействовали чары.

Подпись автора

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь Свободы и правды крупицы в душе научись... Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч, Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов. Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной. И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов, Туда соберутся однажды спасённые мной.

Так поднимаешься над поверхностью воды, когда чуть не захлебнулся, но в последний момент получаешь вожделенный шанс глотнуть воздуха - и жадно хватаешь его ртом, не в силах надышаться. Так внезапно в непролазной чаще леса находишь хорошо протоптанную тропинку - и с надеждой идёшь по ней, ведь, раз кто-то ею здесь пользуется, то местность обитаема, а ты не обречён. Так, падая с высоты, успеваешь применить заклинание парения пёрышком. Вот и Макос стряхнул дурное наваждение - не сам, конечно же, кто-то сбил волшебнику каст.

Очнулся тифлинг резко, и, осознав себя заново, увидел и спасителя. Признаться, в первый момент изрядно опешил. Тут едва ли сообразишь, кто твой союзник, и есть ли они у тебя вообще. Возможно, это была лишь случайность, и упырь ничего не понимал, просто живая плоть манила его сильнее, чем мёртвая. Может быть, маг упустил контроль над собственными слугами, и перед тифлингом был лишь первый из них, кто решил воспользоваться этим и успел добраться до бывшего хозяина... но Макос интуитивно решил дать ему шанс. Справиться с одним далеко не самым могущественным существом он, как хотел надеяться, всегда сможет без большого труда. Поэтому его следующая атака, проклятие чернокнижника, поразила только мага, не задев неожиданного и странного союзника. Мужчина упал без сознания, а Макос тут же применил ещё одни чары - проясняющие мысли, даже способные ненадолго вернуть личность безумцу или неразумному мертвецу, а, если рассудок уже есть, дарящие чёткость восприятия, улучшающие способность связно выражаться. Зомби, скелетам и прочим им подобным порой часто было нечем говорить, так как органы, отвечающие за разговор - рот, язык, зубы, - у них либо отсутствовали, либо были непоправимо повреждены. Но у этого, кажется, с речевым аппаратом пока ещё обстояло получше.

- Вы меня слышите? Понимаете? - без большой надежды обратился к упырю тифлинг. - Остановитесь. Он больше нам не опасен. Его нужно судить по законам Невервинтера.

Обычно Макос был последним, кто взывал к правосудию и полагался на официальные процедуры. В отличие от таких его друзей, как Минск и Дзирт До'Урден, он отнюдь не гнушался расправляться с противниками на месте, особенно если их вина доказана. Просто удивительно, как его терпели более милосердные и мягкие товарищи. Ему это даже доставляло удовольствие - он точно был уверен, что злодеи получают по заслугам. Макос не стыдился убедиться, что они не сбегут в последний момент, не получат незаслуженное помилование в честь какого-то праздника и не притворятся, что исправились, в действительности занимаясь тем же самым, но украдкой и тайком. Но в данном случае он всё же последует правилам и сделает всё как надо. И даже не только из милосердия. Рассуждая логически, маг был весьма силён и опытен. Как говорится, такое бы рвение да на благие цели... и Макос хотел дать ему шанс осознать свои грехи, исправиться и послужить чему-то большому и великому. Нельзя всё время поступать лишь как заблагорассудится, он же представитель Невервинтера и друг лорда-протектора. Да и личи именно так теряют остатки человечности - забывая о ценности жизни. Макос не желал, чтобы и его постигла такая же судьба, спустя столько лет испытаний и боли тифлинг наконец-то нашёл что-то, чему стоило радоваться даже такому, как он.

Подпись автора

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь Свободы и правды крупицы в душе научись... Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч, Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов. Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной. И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов, Туда соберутся однажды спасённые мной.

От такого обращения Макос поморщился. Тифлинг не терпел рабство ни в каких формах, а в этой манере разговора им сквозило. И с чего бы только этот вурдалак решил, что Макос будет им распоряжаться, интересно даже. Оставалось предположить, что всё посмертное существование этого бедняги состояло из слепого подчинения, и помыслить иначе он не способен. Пока что. К счастью, столь досадный нюанс не ставит на нём крест. Никто не заслуживает оков рабства. Даже смерть милосерднее, чем год за годом ни в чём не обладать разрешением на собственное мнение, исполнять чужие прихоти и капризы.

- Я вам не повелитель, и, если у вас ещё при себе остатки человеческого достоинства, вы не должны ни к кому так обращаться. Мы все рождены свободными, и не природа определяет, кто мы есть, но поступки. А они мне говорят, что вы пришли мне на помощь добровольно. Я вас благодарю за это, - Макос улыбнулся.

Выглядело это весьма своеобразно, потому что тифлинг имел крайне выдающуюся внешность. Когда-то алая, теперь его кожа была мертвенно-бледной, один рог обломан, а глаза сияли потусторонней синевой, будто тот самый злосчастный огонь из Разлома, созданного Колдовским Мором. Тем не менее, выражение его лица свидетельствовало о доброте и о сочувствии. Назвать незнакомого упыря другом он был пока не готов, но соратником тот уже стал, а, следовательно, процесс сближения начался. Разумная нежить из тех, кого привычно относить к низшей - находка необыкновенная, хотя на главной площади Невервинтера Макос его, конечно, выставлять не собирался... но, с другой стороны, перед лордом такого тоже не представишь. Для начала нужно поработать с ним, хоть немного цивилизовать. Для Макоса не впервой выводить кого-то из тьмы, и образно выражаясь, и буквально. Если понадобится - за руку, ему ничуть не брезгливо.

- Меня зовут Макос, я чернокнижник на службе Невервинтера, - хотя он всё больше странствовал самостоятельно, и ходил довольно тёмными тропами, Макос всё ещё причислял себя к этому городу, за который сражался столько лет. Впрочем, его никто и не изгонял, самому стало некомфортно, а, если тебе не рады, и ты не рад - зачем маячить перед глазами. - Вы помните своё имя? Что-то из прошлой жизни? Чем крепче вы за это держитесь - тем проще вам будет оставаться собой. Кстати, любопытный у вас артефакт. Но даже он не объясняет, что вы сохранили способность говорить. Большинство вам подобных из числа тех, кого я до сих пор встречал, таким полезным умением не отличались. Они полностью утратили себя. И даже не считали нужным ограничивать свою жажду крови.

И дело не только в рассудке, но и в человечности, в понимании, что значит можно, а что - нельзя. Хороши твои действия или дурны. Макос верил, что нет ни одного существа на свете, что появлялось бы на свет исключительно и бесповоротно злым, без малейшего шанса на исправление. Их ломали воспитание семьи, окружающая среда, привычки и традиции общества, в котором этих несчастных детей растили. Иногда - чудовищные, непереносимые ни для одной души лишения и боль. Поэтому злы не существа, но решения, принятые ими. И порой они заводят так далеко, что путь обратно и правда почти нет возможности отыскать. Но вот перед ним стоял упырь и разговаривал. Разве можно после этого усомниться в том, что можно быть кем угодно и иметь полное право жить открыто и без страха, если ты не мешаешь другим? Потому-то Макос  за подобное право всю жизнь и боролся. Он - тифлинг. Несущий на себе печать Нижних Планов. И в детстве его изгоняли, презирали, били. Получив колдовскую силу, он возомнил было, что она поможет отомстить обидчикам... и, не обрети Макос друзей и веру в себя, не найди опору в Невервинтере - кто знает, в кого бы к теперешнему моменту превратился. Макос понял, что может отстаивать свои принципы, идти вперёд, не стыдясь происхождения.

Подпись автора

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь Свободы и правды крупицы в душе научись... Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч, Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов. Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной. И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов, Туда соберутся однажды спасённые мной.

Значит, они не совсем правильно друг друга поняли. Ничего, это вполне нормальное явление для живых, а, раз они всё ещё проявляют такое обыкновенное человеческое качество, как способность ошибаться, и, несмотря на это, всё равно продолжать общение и вполне положительно друг к другу относиться - значит, они на окончательно мертвы. И будущее их не замазано исключительно чёрными красками.

- Нынешний лорд Невервинтера не только мой господин, но и друг, поэтому я обращаюсь к нему просто "лорд Неверембер", а в неформальной обстановке - даже по имени. Хотя, конечно же, на "вы". И сам я ищу не подчинённых, но товарищей. Надеюсь, что и мы с вами станем таковыми.

Мог ли он коротко рассказать, насколько за прошедшие годы изменился Невервинтер? О вулкане, нашествии нетерезов, Магической Чуме... Поведать так, чтобы не запутать и не породить больше вопросов, чем ответов. А если вспомнить Нашеров и то, как они проклинают новое правительство? Нет, Бивилу рано знать, что светлое имя его прежнего повелителя так марают - воруя и убивая под красивым прикрытием.

- А вы не первый, кто сравнивает меня с Джерро, - Макос хмыкнул. Он до сих пор не определился точно, как к этому относиться. - Она ещё говорила, что чернокнижники в наше время измельчали. Я чувствую себя в тени другой личности, и не сказать, чтобы это было приятное ощущение. Но в целом вы правы... я занимаю примерно ту же роль, что и он. За исключением факта, что нынешний лорд не коронован, и быть придворным я, соответственно, не могу. Невервинтер пережил много тяжёлых ударов, и его народ пригласил человека, который, как они решили, способен помочь им решить проблемы города. К сожалению, в нём нет королевской крови, и регалии Невервинтера ему не подчинятся.

Макос надеялся, что у Бивила ещё будет возможность оценить нынешнего лорда в действии - ещё одно доказательство, что не всё решает благородное происхождение.

- Лорд Дагулт Неверембер был открытым лордом Уотердипа. Поэтому до сих пор ему не все доверяют, считают, что он работает не в нашу пользу. Но любовь большинства народа он снискал. Я присоединился к его соратникам в сложные времена и помогал защитить город. К тому моменту, как открылись некоторые мои... особенности, скажем так, я был для всех уже своим. Личи - высокоорганизованная и более чем разумная нежить, так что я не доставлял проблем.

Он рассказывал не только для того, чтобы Бивил понимал, с кем его свела судьба, и подтвердить, что не толкнёт бывшего верного солдата на преступления против совести и закона, но и ради того, чтобы вселить надежду. Привести весомые факты, что в Невервинтере смотрят не на расу и внешность, а на то, кто как себя проявит. Арлон Блейдшейпер, лидер Нашеров, был человеком, и, судя по некоторым слухам о нём, весьма привлекательным, но это не мешало ему иметь чёрное сердце и гнилые помыслы. По его приказу грабили ни в чём не повинных, лишь за то, что они поддерживали лорда Неверембера и отказывались разделять политику восстания. Квартал Блэклейк особенно пострадал от этих грязных мародёров и разбойников. Макос ни минуты не верил, что они способны выдвинуть адекватный политический план в пользу Невервинтера, а не только наживаться за его счёт, растравливая и без того с трудом заживающие раны. Нужно быть ублюдками, чтобы вот так пользоваться слабостью города и его жителей.

Подпись автора

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь Свободы и правды крупицы в душе научись... Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч, Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов. Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной. И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов, Туда соберутся однажды спасённые мной.

Макос ответил не сразу. Неверембер был лишь приглашённым лордом, и кому перейдёт трон после него - тот ещё вопрос. Сын лорда-протектора, весьма образованный и приятный молодой человек, мог и не захотеть продолжать дело своего выдающегося родителя. Да и, если он согласится - возможно, против будут горожане. Не исключено, что они предпочтут кого-то с большой невервинтерской родословной, аристократа из очень хорошей семьи по крови, хотя, конечно, наследственность решала не всё, ведь потомки Нашера, Девятки Невервинтера и Серых Плащей часто вели себя не самым достойным образом, представляя собой ту самую оппозицию, что языками трепала красиво, но на деле лишь наживалась за счёт беззащитного населения. А ведь лезли не только они... Любой безумец с амбициями норовил заграбастать "жемчужину Севера" себе. Невервинтер притягивал не только отважных авантюристов, пронюхавших, что за помощь городу хорошо платят и награждают почестями, но и негодяев всех мастей.

- Простите, Бивил, политика не самая сильная моя сторона, но, если вы согласитесь отправиться со мной в Невервинтер - там найдутся способные лучше объяснить вам подобные вещи, - наконец уклончиво сказал тифлинг. - Моего ходатайства хватит, чтобы вас приняли в городе. Но, полагаю, не стоит объяснять, что будет, если вы не оправдаете моё доверие и расположение граждан. Я искренне надеюсь, что до этого не дойдёт, - Макос сердечно улыбнулся, сотоварищ по несчастью казался ему достойным защиты и помощи.

А вот упоминание Крепости-на-Перекрёстке заставило тифлинга прищуриться. Нет, не в плохом смысле, разумеется - он просто лишь сейчас осознал, как давно мог умереть стоящий перед ним человек. Поступать так с героями, отдававшими жизни ради обороны Побережья Мечей от Короля Теней, осквернять их кости, превращать тела в рыскающих в поисках плоти голодных тварей... для Макоса такое было далеко за гранью добра и зла. Даже зверства и бесчинства дьяволов он расценивал более приемлемыми - хотя бы потому что баатезу следовали своей природе, врождённая кровожадность и склонность к беспричинной жестокости определяли их судьбу. Чем же руководствовались порой смертные некроманты - оставалось лишь гадать, и Макос по-прежнему с удовольствием отрывал им руки, протянутые куда не приглашали. Некроманты, по его разумению, особенно наглые и бессовестные некроманты, поганящие кладбища и издевающиеся над трупами врагов, не заслуживали никаких прав и должны были рано или поздно исчезнуть с Фаэруна.

- Скорее всего, леди, о которой я говорю, так шутит, ей нравится иногда меня поддевать. Сказать по правде, мы с Аммоном Джерро чересчур разные личности, чтобы нас имело смысл сравнивать, - ответил он.

Безусловно, поначалу это вовсе не являлось простыми товарищескими подтруниваниями, Райна, судя по тону, действительно пыталась его уязвить. Возможно, немалую в этом роль играла его критика Джерро, известного среди чернокнижником далеко не самым лестным образом. Но с тех первых дней их отношения успели разительно измениться. Теперь он не понимал, как обходился без неё - с ней было легко и приятно общаться, и в бою эта изумительная женщина заменяла десятерых. Макосу нравилось всё, что она делала, и как она это делала.

- Её зовут Райна Фарлонг, она мой очень близкий друг и соратница. Если вы были в её крепости и знаете тех, кто сражался бок о бок с ней, то, возможно, она войдёт в ваше положение, и именно там может быть ваше новое убежище. Я лич, но Райна, будучи паладином, приняла меня, не выказав никакого пренебрежения. Под защитой тех стен вы будете в безопасности.

Макос не спешил ручаться, что Бивила примут, ведь он понятия не имел, как отреагирует Райна на предложение поселить на её территории пусть и разумного, и прекрасно себя контролирующего, но всё же упыря. Тем не менее, он совершенно не представлял себе, чтобы та выставила вон за порог кого-то нуждающегося. Это никак не соответствовало ни её характеру, ни принципам. Хотя Макос и готовился морально к долгому и сложному разговору, или не долгому, но эмоционально насыщенному спору - он не сомневался в Райне, её доброте и сострадании.

Подпись автора

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь Свободы и правды крупицы в душе научись... Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч, Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов. Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной. И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов, Туда соберутся однажды спасённые мной.

Макос мог бы попробовать настоять, убедить, что Райна поймёт, и, раз уж так вышло, что Бивил отнюдь не покоится на кладбище, и с этим что-то нужно делать - лучше уж он будет там, где ему точно не причинят вреда, и за ним самим тоже присмотрят, чтобы он не доставил никому ненужных волнений и проблем уже одним лишь своим видом. Райна - не слабонервная впечатлительная девица из пансиона для утончённых томных леди. Она повидала столько отвратительных вещей, что Макосу и не снилось. Многие на её месте сломались и сдались бы, но её внутренний пламень не погас - а, может быть, разгорелся вновь, когда она почувствовала себя всё ещё нужной и важной, а не почти забытым осколком прошлого, кое-как доживающим свой век в полупустом замке. Разумеется, в Крепости только Райна и выступала в качестве главной власти, и для самого Макоса этот вариант был бы, безусловно, предпочтительнее. Но Бивил сделал выбор, и его решение надлежало уважать, раз уж Макос изначально решил вообще выслушать какого-то случайного упыря вместо того, чтобы сразу убить, и признал в нём личность - нужно следовать этому до конца. Он не вправе навязывать своё мнение о чужой жизни - или, в данном случае, посмертии. Озвучил идею, её отвергли - значит, нужно искать ещё какие-то варианты. Ничего, не чалтийского же динозавра прятать собирается, всё обойдётся в лучшем виде.

- Хорошо, тогда у меня найдётся и другое предложение, где вам находиться, пока вы осваиваетесь в городе и готовитесь к приёму у протектора. Вы отправитесь со мной в мой дом в Невервинтере? Он, правда, почти весь выглядит как одна большая научная лаборатория, ведь я не только чернокнижник, но также исследователь... не волнуйтесь, прикованных кругами призыва демонов и дьяволов, как у Джерро, у меня нет. Никаких кровавых жертв, чтобы всё работало, тоже не требуется. Вы можете остаться там, пока я передаю вот этого, - Макос кивнул на всё ещё бесчувственного пленника, наломавшего столько дров, - представителям закона. Этот дом магически запечатан, и, даже если бы не это, к нему никто не подходит, как будто моё состояние заразно, - он едко усмехнулся. - Так что вас в моё отсутствие никто не потревожит. Вы согласны?

Макоса действительно почти не навещали гости, и причина была далеко не в том, что он часто отсутствовал в Невервинтере. Так обходят проклятые и зловещие логова неких загадочных и неведомых, но чрезвычайно опасных злых сил. Впрочем, тифлинг был этому рад, не терпя, когда гости трогают его реторты, склянки, флаконы с зельями, современные книги заклинаний и обрядов, древние фолианты, содержащие пространные философские и алхимические трактаты, коробочки с порошками-реагентами, пентаграммы и прочие "милые" атрибуты логова увлекающегося опытами чернокнижника. Большинство предметов при неосторожном использовании могли убить, покалечить, парализовать или нанести психический ущерб незадачливому вору или досужему дилетанту. А все, кто оказывался внутри, любили повсюду совать носы и задавать неудобные вопросы. И зачем только, если вкратце они ничего не поймут, а пространный ответ не станут слушать, заскучав ещё на середине. Впрочем, Макос давно смирился, что от поступков некоторых индивидов даже близко не пахнет рациональностью. Иначе они бы не принимали радикально противоположные решения подчас одно за другим, бросаясь из крайности в крайность. Единственные, кому тифлинг с удовольствием что-то показывал и на равных обсуждать - Каватос и Квортон. Лусканский маг весьма неплохо смыслил в тёмных тропах своего искусства. Каватос же просто был очень давним другом, повидавшим Макоса в самых разных ситуациях, в том числе и откровенно неприглядных, и говорить с ним легко выходило о чём угодно.

Отредактировано Makos (2021-06-10 21:19:01)

Подпись автора

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь Свободы и правды крупицы в душе научись... Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч, Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов. Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной. И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов, Туда соберутся однажды спасённые мной.

Макос начал водить ладонями в воздухе, будто сплетая что-то невидимое. Он выглядел чрезвычайно сосредоточенным на своём деле, но говорить, как оказалось, мог.

- Всё не так просто, как вам сейчас кажется, - тяжёлым мрачным тоном сказал Макос. - Дело не в недостатке признания. Я умер в Долине Ледяного Ветра. Умер как герой... уверен, для многих в этом городе тот я, который вернулся после этого - уже нечто другое, и они со мной распрощались, но не поприветствовали, - Макос выражался в первую очередь фигурально, однако, вдруг вспомнил, что некоторые не сказали ему "здравствуй, я рад снова тебя видеть" и вполне буквально. - Меня помнят в Брин-Шандере, и посмертно поставили памятник в Невервинтере. Потом оказалось, что я нежить. Кроме того, боюсь, мир устроен не так, что, если ты совершаешь отважные подвиги, то сразу становишься непогрешимым. Я допустил несколько ошибок, сомнительных с точки зрения морали, и оказался в щекотливом положении. То, что ко мне относятся настороженно и предпочитают по возможности избегать - моя вина.

Ему явно не хотелось углубляться в эту тему, поэтому Макос ограничился лишь такими общими словами. Не требовалось уметь разбираться в чужом характере и индивидуальности, чтобы понять - ему до сих пор больно от того, как всё вышло, но он не снимает с себя ответственность и старается достойно нести весь груз последствий.

Чернокнижник закончил делать пассы, и в паре метров от них возник мерцающий яркой энергией золотой овал. Магия, впрочем, не ощущалась опасной, скорее - гостеприимно зовущей.

- Помогите, пожалуйста, занести его, - Макос кивнул на распростёртое связанное тело.

По другую сторону оказалась просторная комната. Вдоль одной из стен тянулись дубовые шкафы, битком набитые книгами, в основном по магии, истории либо алхимии. Вдоль другой стояли несколько массивных перегонных кубов, соединённых стеклянными трубками разной толщины, какие-то реторты, а также совершенно причудливой формы устройства, официальные названия которых хорошо если знал сам Макос. В некоторых что-то булькало, в других - пыхтело, потрескивал фиолетовый, явно магический, огонь, и от всей конструкции тоже так и веяло могущественными и, возможно, опасными чарами. Всё каким-то загадочным образом регулировалось, открывались коробочки на полках, оттуда вылетали какие-то корешки, драгоценные камни или щепотки чего-то толчёного, то и дело подлетали пузатые бутылочки, что-то подливало в готовящиеся смеси. Если приглядеться ко всей конструкции, было можно различить, что их одновременно две. Стеклянная палочка сама помешивала некий раствор неизвестного назначения, светло-голубой, источающий приятный сладкий запах и, судя по всему, почти готовый. Зато вторая, изумрудно-зелёная, кажется, всё ещё была далека от завершения. Ещё был заваленный какими-то свитками и книгами письменный стол. Казалось, кто-то пытался привести живописную груду на нём в порядок, но не справился с поставленной задачей.

В третьей стене виднелась плотно закрытая дверь - видимо, в коридор. И, наконец, большую часть четвёртой занимало окно с задёрнутыми шторами.

Двое вместе с пленником возникли в середине помещения.

- Вот ещё одна причина, по которой я даже рад, что меня не особенно рвутся навещать. Ничего противозаконного тут, конечно, нет, но я не хочу рисковать, чтобы мои препараты или инструменты испортили в самый ответственный момент, - объяснил Макос.

Судя по взгляду, которым тифлинг обвёл лабораторию - он искренне любил её и гордился ею, вложив немало сил, да и денег тоже, чтобы оборудовать её такой, как она была сейчас.

- Я позову стражу. Пока я не подготовил никого к новости о вашем присутствии, лучше не сталкивайтесь
с ними. Они заберут его, и после этого мы сможем спокойно обсудить ваше ближайшее будущее.

Макос звучал вполне серьёзно и выглядел надёжным. По крайней мере, передать странного разумного вурдалака на эксперименты, например, любопытных магов или выставить Бивила как диковинку он точно не собирался.

И он вышел из комнаты, чтобы позвать блюстителей городского порядка, оставив Бивила наедине с чудесами лаборатории. Макос сам не понимал, почему уже настолько доверяет ему, так само собой вышло. То ли тифлинг сам так и остался наивным, то ли имя Райны и весть о том, что Бивил её друг детства, подействовали на него.

Подпись автора

Чем Зло сокрушать, мне сказали, ты лучше беречь Свободы и правды крупицы в душе научись... Но те, на кого поднимал я свой мстительный меч, Уже не загубят ничью беззащитную жизнь.

Я буду смотреть издалёка на пир мудрецов. Пир праведных душ, не замаранных чёрной виной. И тем буду счастлив, поскольку, в конце-то концов, Туда соберутся однажды спасённые мной.