Довольный и уже порядком сонный Ферка что-то говорил, обхватив руками кружку горячего травяного отвара. От нее поднимался пар, разнося по комнате сладковатый запах заваренного полевого сбора. Где-то снаружи душераздирающе завывали то ли волки, то ли одичавшие собаки, заставляя призадуматься о том, что было бы, останься он посреди тракта один-одинешенек еще на пару часов. 
На душе же скребли кошки. Добравшись до безопасного местечка, впору теперь было подумать и о семье, которая была сейчас вообще черт пойми где, да и подельники тех бандитов никуда не исчезли... В общем, теперь у гура проблем была целая гора, а проблемы он не любил, как и испытывать неприятные эмоции, типа беспокойства или страха. Потому, помаявшись какое-то время от дурных мыслей, он и решил отложить их до утра, теперь же рассказывая добрым гостеприимным хозяевам про свои многочисленные путешествия. Они же слушали с интересом, ибо что-что, а трепаться Ферка умел лучше всего.
Однако внезапный тяжелый стук в дверь заставил его замолчать. Ничего хорошего этот стук не предвещал, а гур же, обладая достаточно острым чутьем на всякого рода неприятности, мигом напрягся. У него еще было время сделать ноги, однако его одежда все еще была мокрая после какой-никакой стирки, да и куда он побежит в темноте по кишащему всякой ночной живностью тракту?
В общем, гур так и остался сидеть в прежнем положении, пока лесник поднялся из-за стола, чтобы открыть дверь неведомому ночному гостю.

Увиденное заставило смуглого гура мигом сменить цвет лица на почти что мраморно-белый. Глаза же его остекленели, уставившись на уже знакомого ему проклятого Дравина, из-за которого-то теперь жизнь Ферки стремительно летела под откос. Он впился в кружку цепкими пальцами изо всех сил, понимая, что сейчас начнется что-то мало приятное, пока взгляд его, можно сказать, заклятого врага принимал осмысленное выражение, вцепившись в несчастного белого, как мел, беглеца.